Патриарх Кирилл. Биография. Юбилейное издание к 75-летию со дня рождения

2019–2020 годы ознаменовались тем, что под давлением Константинопольского Патриарха Предстоятели Александрийской, Кипрской и Элладской Православных Церквей признали так называемую «православную церковь Украины» — раскольническую структуру, легализованную Патриархом Варфоломеем, — и начали за богослужением поминать имя ее «предстоятеля». Это привело к прекращению евхаристического общения Русской Церкви с предстоятелями означенных Церквей и единомысленными с ними архиереями. В то же время, сохраняется общение с архиереями означенных Церквей, которые отказались присоединиться к признанию раскола.

Что же касается отношений Русской Церкви со всеми остальными Поместными Церквами, которые стоят на позиции непризнания «ПЦУ», а именно с Церквами Антиохийской, Иерусалимской, Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской, Албанской, Польской, Чешских Земель и Словакии, Американской, то эти отношения развиваются и углубляются.

Общение с Поместными Церквами осуществляется не только в двустороннем, но и в многостороннем формате. В частности, 26 февраля 2020 года в столице Иордании Аммане состоялось собрание Предстоятелей и делегаций Поместных Православных Церквей. С инициативой провести встречу для обсуждения ситуации в межцерковных отношениях и вопросов сохранения православного единства выступил Патриарх Иерусалимский Феофил III. В собрании приняли участие Блаженнейший Патриарх Феофил, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, Святейший Патриарх Сербский Ириней, Блаженнейший Митрополит Чешских земель и Словакии Ростислав, а также делегации Румынской и Польской Православных Церквей.

Выступая на совещании, Святейший Патриарх Кирилл сформулировал наиболее острые проблемы, стоящие на межправославной повестке дня: «Во-первых, это проблема понимания первенства в Церкви; попытки обосновать притязания на вселенское главенство при помощи специально для этой цели создаваемой богословской аргументации; отсутствие системы соборного контроля действий первенствующей кафедры, отрицание необходимости консенсуса при принятии решений во всеправославном масштабе… Второе — это угроза институту автокефалии в Церкви; отсутствие общеправославно признанного, бесспорного для всех механизма предоставления автокефалии; попытки ввести неравенство между „старшими“ и „младшими“ автокефальными Церквами. Третье — это существующие попытки оспаривать канонические границы автокефальных Церквей, пересматривать и отменять единожды принятые документы исторической важности, определяющие эти границы. Четвертое — претензии первого среди равных Предстоятелей в семье Поместных Православных Церквей на право принимать апелляции из любой Церкви и угрозы использования этих апелляций как инструмента вмешательства во внутреннюю жизнь других Поместных Церквей… Пятое — возникновение аномальной ситуации, когда первенствующий иерарх, вопреки базовым принципам канонического права, выступает в качестве судьи в деле, где он является одной из сторон, представляя себя последней инстанцией в рассмотрении данного дела. И шестое — это проблема создания так называемых „ставропигий“ на территориях других Поместных Церквей без их согласия или против их воли»[674].

Межхристианские, межрелигиозные и международные связи после 2009 года

Отношения с Римско-Католической Церковью