Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

«По бывшему Советскому Союзу Патриарх путешествовал только по одному выверенному маршруту: Москва — Одесса. Я много раз наблюдал, как рано утром, проезжая Киево-Печерскую Лавру, Патриарх подходил к окну вагона и молился на проплывавшие вдали золотые купола монастырей… Личные встречи с пасомыми, знакомство с их духовной жизнью, которой, как правило, не бывает без проблем, — все это неотъемлемая обязанность всякого духовного руководителя. Если же этого общения нет, то священник, епископ и, конечно, Патриарх испытывают огромные затруднения в выполнении своего пастырского долга, и можно представить себе, что переживал и чувствовал покойный Святейший Патриарх Пимен, святой обязанностью которого было окормление многомиллионной российской православной паствы. Искусственно создаваемые безбожной властью обстоятельства, несомненно, были постоянным немым укором Первоиерарху, само имя которого — Пимен, переводимое с греческого как «пастырь», ежедневно напоминало ему о ненормальности положения Церкви в Советском Союзе»[196].

Глава Русской Церкви, к сожалению, не ответил А. И. Солженицыну. Но в полемику со знаменитым писателем вступил известный религиозный правозащитник священник Сергий Желудков (1910–1984). В своем открытом письме Солженицыну, рассуждая о тоталитарной, жестко централизованной Системе Советского государства, в которой легальная Церковь никак не может оставаться островом свободы, он писал: «Что же нам остается в такой ситуации делать? Сказать: либо всё, либо ничего? Попробовать уйти в подполье, которое в данной Системе немыслимо? Или же как-то вписаться в Систему и воспользоваться пока что теми возможностями, которые позволены? Русская иерархия приняла второе решение. Отсюда и происходит сегодня всё зло. Но другого выбора не было»[197].

Очевидно, что и о. Сергий Желудков подходит к проблеме неадекватно, по существу оставаясь в привычной парадигме противопоставления диссидентства и конформизма, то есть в системе чисто внешних координат, игнорирующих внутреннюю свободу Церкви (познаете истину, и истина сделает вас свободными: Ин. 8, 32) и ее неотмирность (царство Мое не от мира сего: Ин. 18, 36).

Здесь следует добавить, что А. И. Солженицын и священник Сергий Желудков в то время не знали о конфиденциальном отчете Василия Григорьевича Фурова, заместителя председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР (с 1968 по 1981 г.), написанном для членов ЦК КПСС. В отчете была изложена весьма условная схема деления иерархов Русской Церкви на 3 категории, по степени лояльности к властям предержащим. Патриарх Пимен был отнесен к первой, наиболее лояльной категории. Вместе с тем в докладе содержалась неожиданная критика в адрес Патриарха Пимена. Фурову не понравились его слова, сказанные 6 мая 1974 года: «Мы считали и считаем, что социальные вопросы не должны затемнять или заменять основное понятие спасения как освобождения от греха, проклятия и смерти и достижения жизни вечной в Царстве Небесном и в общении с Богом»[198].

* * *

Тем временем Святейший Патриарх Пимен, не оглядываясь на подобную полемику, продолжал достаточно эффективно (и без ненужных аффектов) руководить работой синодальных отделов и других учреждений Московского Патриархата. В поле его зрения постоянно находились Учебный комитет и Хозяйственное управление, Отдел внешних церковных сношений и Издательский отдел, Пенсионный отдел, другие церковные структуры.

Надо сказать, что в то время с особой признательностью Предстоятель Церкви отмечал и поощрял деятельность своего будущего преемника — Управляющего делами Московской Патриархии, председателя Учебного комитета при Священном Синоде митрополита Таллинского и Эстонского Алексия.

Патриарху Пимену было конечно же гораздо легче развивать инициативу и предпринимать какие-либо действия в защиту интересов Церкви за пределами СССР. И мы знаем немало случаев такой его активности. Например, в 1973 году, когда он (после потепления в советско-западногерманских отношениях, вызванных Московским договором 12 августа 1970 года) потребовал от ФРГ вернуть православные храмы из юрисдикции Зарубежной Церкви Московскому Патриархату.

В Обращении к Преосвященным архипастырям, клиру и мирянам западноукраинских епархий в связи с 35-летием Львовского Церковного Собора 1946 года от 12 мая 1981 года Патриарх Пимен подчеркнул: «Львовский Собор явился выражением чаяний Церкви Галичины возвратиться к вере Святой Православной Церкви, которая является исторической Церковью всего украинского народа, к вере своих праотцев, воспринявших в струях Днепра Святое Крещение, 1000-летие которого будет праздноваться через несколько лет»[199].