Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

Русская Православная Церковь увенчала труды своего Предстоятеля орденами святого князя Владимира и преподобного Сергия Радонежского.

Патриарх Пимен был удостоен также множества международных церковных и государственных наград: орденов святого апостола Марка (Александрийская Церковь), святых первоверховных апостолов Петра и Павла (Антиохийская Церковь), Животворящего Креста Господня (Иерусалимская Церковь), святой равноапостольной Нины и святого великомученика Георгия Победоносца (Грузинская Церковь), преподобного Иоанна Рыльского (Болгарская Церковь), орденов Белой Розы (Финляндия), Ливанского Кедра (Ливан), Золотой медали Отто Нушке (ГДР) и т. д.

Почетной степени доктора богословия Предстоятеля Русской Церкви удостоили Софийская Духовная академия имени св. Климента Охридского (Болгарская Православная Церковь), Православный богословский факультет в г. Прешове (Чехословацкая Православная Церковь).

Тернии Патриаршества (70–80-е годы XX века)

«В 70-х гг. церковная жизнь оставалась относительно стабильной и протекала без потрясений, подобных тем, какие выпали на долю Церкви десятилетие назад, в годы хрущевских гонений. Государственная политика по отношению к Церкви оставалась в основных своих чертах неизменной, какой она сложилась после отставки Н. С. Хрущева: жесткий, тотальный контроль за всеми проявлениями церковной жизни, противодействие попыткам расширить сферу дозволенного для Церкви, но без массовых репрессий против духовенства или верующих мирян, без массового закрытия церквей и без шумных пропагандистских атеистических кампаний. На общем фоне этой политики репрессивные меры воспринимались уже как эксцессы…» — отмечает протоиерей Владислав Цыпин[189].

Другой исследователь игумен Дамаскин (Орловский) так характеризует период 70-х и первую половину 80-х годов:

«Идеологи Советского государства предполагали, что препятствия, созданные ими для прихода людей в храмы, приведут к уменьшению числа верующих, а вместе с этим и к закрытию православных храмов. Надзор за духовенством и верующими — в особенности в провинциальных городах — был достаточно суров и в 70–80-х гг., нужно было обладать значительным мужеством, чтобы исповедовать веру в условиях преследований, чаще всего выражавшихся в ограничении служебной деятельности; судебные преследования, практиковавшиеся в предыдущий период, стали единичными. Самым характерным в то время во взаимоотношениях РПЦ и государства была попытка с помощью Совета по делам религий и КГБ удержать контроль над всеми сколько-нибудь заметными явлениями в жизни РПЦ и ее деятелями, но у власти не было достаточных сил, чтобы уничтожить церковную организацию»[190].

Впрочем, такой задачи власть в то время уже не ставила. Да и дух времени был иной. Под его воздействием произошла метаморфоза самой власти — в сторону к относительной либерализации и принятию так называемых общечеловеческих ценностей, под которыми естественно подразумевать ценности религиозно-нравственные.

В 1975 году Президиум Верховного Совета СССР внес своим указом законодательные изменения в постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 года «О религиозных объединениях». Отменялась формулировка «религиозные объединения и группы верующих не пользуются правом юридического лица». Вместо этого говорилось о том, что «религиозные общества имеют право приобретения церковной утвари, предметов религиозного культа, транспортных средств, аренды, строительства и покупки строений для своих нужд в установленном законом порядке»[191]. Таким образом, повторялась формулировка постановления Совнаркома от 22 августа 1945 года (оставшегося неизданным). Однако новые дополнения сужали круг дозволенной законом церковной деятельности:

«Религиозные общества имеют право производить складчины и собирать добровольные пожертвования только на цели, связанные с содержанием молитвенного здания, культового имущества, наймом служителей культа и содержания исполнительных органов; религиозные шествия, совершение религиозных обрядов и церемоний под открытым небом, а также в квартирах и домах верующих допускаются с особого каждый раз разрешения исполнительного комитета районного, городского Совета депутатов трудящихся»[192].

Принятая в 1977 году и широко разрекламированная новая («Брежневская») Конституция СССР по существу ничего нового в советское, сугубо дискриминационное законодательство относительно прав верующих, не вносила; ее 52-я статья гласила: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду»[193]. Таким образом, богослужение, как и раньше, уравнивалось с атеистической пропагандой.