Патриарх Тихон. Крестный путь

– Только и надежды, что на милость Небесную. Англичане покидают северные города. Усилия протоиерея Иоанна Лелюхина были горячи, но успеха не имели.

Письмо из Архангельска не обрадовало. Епископ Павел сообщал: по просьбе генерала Миллера он вынужден был продлить пребывание отца Иоанна Лелюхина в Лондоне, где тот добывал от правительства Великобритании отсрочки вывода войск с северных российских территорий. Прилагались вырезки статей протоиерея. Некоторые места были отчеркнуты.

«Знайте: предателей в России ничтожная кучка, а верных и честных граждан – десятки миллионов. Своим примером вдохните бодрость и мужество в сердца робких и унылых. Вы не одни: с Вами доблестные и благородные союзники, дети свободных культурных государств мира. Боже Великий, спаси несчастную Русь!»

«Радость перешла в восторг, когда на землю нашего города сошли с кораблей прибывшие к нам благородные союзники наши… Они неподкупны, они правдивы, они помогут нам спасти несчастную, но дорогую нам Отчизну».

Были еще две листовки и копия письма к архиепископу Кентерберийскому. В письме монахи Соловецкого монастыря, архангельский Союз духовенства и мирян, священство Карелии умоляли главу Англиканской церкви: «Теперь еще преждевременно лишать братской помощи Северную область, но надлежит оставить ее там до того момента, когда по прошествии грозы положение русского народа прояснится и он сам в состоянии будет охранять свою безопасность и свои святыни».

Одна листовка была краткая: «Довольно алой крови. Гоните советскую власть. Гоните зверя-красноармейца. Они своим приходом несут вам кровь, голод, разорение и смерть. Долой кровавую Красную армию. Да здравствует жизнь! Да будет с нами Бог!»

В другой, пространной, подчеркнуты последние строки: «Пастырь и блюститель воли по слову апостола произнес анафему на вождей ваших, а вы продолжаете слушать их и служить им. Прозрите и не губите душ ваших».

– Вот видите, – сказал Кронид, – слово патриарха, слово правды и света достигает окраин страны!

– А Неба? Французы бежали, англичане бегут. Митрополит Платон метался по Европе из столицы в столицу и ничего не достиг, как и Лелюхин. Россия для Европы хуже койки тифозного… О! Франция знает, что это такое – революция. У Англии Кромвель был. Владыка Платон теперь в Америке, но там он тоже ничего не добьется. Америка предпочитает грабить не на поле сражения, а потом… Голодный за кусок хлеба золото отдает легко, забывая даже взвесить. – Тихон вдруг смутился. – Отец Кронид! Помню, писал ты мне, когда в лавру в декабре семнадцатого солдат на постой пригнали… За деревянные сосуды преподобных отцов Сергия и Никона беспокоился, как бы к старообрядцам не попали. Где они?

Кронид открыл навесной шкаф и поставил перед святейшим потемневшую от времени деревянную чашу, скорее даже большую рюмку.

– Батюшки Сергия. Держу открыто. Если обыск будет, не соблазнятся. Не в тайнике, значит, и цены нет.

– Цены нет! – расцвел улыбкою святейший. – Господи, можно прикоснуться к сосуду, в котором по молитве преподобного отца нашего вино превращалось в кровь Агнца.

– Литургию можно отслужить…

Тихон покачал головой:

– Время не пришло. Вот будут царя венчать на царство. Тогда!..

– Святейший! Уснуть бы да и проснуться в благословенный час.

– Далековато у нас до пещеры Эфесской. Нет, отец Кронид. Претерпим посланное от Бога полной мерой.

Задумались пастыри. О себе, о судьбе России, о будущем. Не ведали. Новая черная туча закрыла небо. Уже неделя, как состоялось решение комиссариата по просвещению о вывозе мощей Сергия Радонежского из лавры.

У комиссаров сказано – сделано, да посбивал их прыть Деникин: взял Курск, Воронеж, Орел, шел к Туле.

Сладко помолившись в Троице, вернулся святейший в Москву и как в яму смрадную ухнул.

Приезжала игуменья Ангелина из Ярославля: закрыли монастырь. Сообщила о расстреле отца Николая Любомудрова. Год назад в Лацкое, где служил батюшка, нагрянули красноармейцы; стали спрашивать в волоисполкоме, кто контра, кого шлепнуть. Волоисполком назвал кузнеца да попа. Но без кузнеца не обойтись. Шлепнули батюшку.

Святейший знал отца Николая. Наперсным крестом его награждал, ночевал в его доме. Добрый, умный человек, столько сделавший для просвещения крестьянских детей. Его-то и предали.

Горестное сообщение пришло из Астрахани: расстрелян архиепископ Митрофан (Краснопольский). Прославил убиенного Стенькой Разиным святителя Иосифа и сам удостоился мученической кончины.

Был срочный гонец из Могилева, от католического населения: взяли в заложники всех ксендзов. Ладно, что люди рождаются, но ведь и помирают, хоронить приходится без покаяния, без отпевания.

Святейший тотчас написал прошение в Совет народных комиссаров: «Хотя ксендзы – служители не нашей Церкви, однако во имя того, что мы служим Единому Богу Христу, я усердно прошу облегчить их участь и дать им полную возможность исполнять свой священный долг по отношению к пасомым. Не повторяю уже прежних своих писаний о всей несправедливости, жестокости и бесцельности взятия заложников, и особенно из служителей культа».