Патрик Мелроуз. Книга 1

— Уверен, большинство людей об этом не забывают, — сказал Сонни, гадая, что случилось бы, вздумай Робин его шантажировать.

— Людей портят не только деньги, — возразила Жаклин Далантур. — У нас был чудесный водитель по имени Альберт. Очень милый, мягкий человек, он рассказывал щемящие душу истории о том, как прооперировали его золотую рыбку. Однажды Жак собрался на охоту, а у него заболел заряжающий. «Придется взять Альберта», — сказал Жак. «Не надо, это его убьет! Альберт обожает животных и не выносит вида крови». Но Жак настаивал. Человек он упрямый, и я ничего поделать не смогла. Когда подстрелили первых птичек, у Альберта началась агония. — Жаклин мелодраматично закрыла лицо руками. — Потом он заинтересовался. — Жаклин выглянула из-за растопыренных пальцев. — А сейчас, — Жаклин резко опустила руки, — он выписывает «Шутинг таймс»{148} и скупает все журналы о стрельбе. Ездить с ним стало опасно, потому что, завидев голубя, которые в Лондоне на каждом шагу, он говорит: «Этого месье Далантур подстрелил бы». Когда проезжаем Трафальгарскую площадь, Альберт совершенно не следит за дорогой — он смотрит в небо и кричит: «Пиф-паф!»

— По-моему, лондонских голубей есть не стоит, — скептически проговорил Сонни.

— Патрик Мелроуз? Ты, случайно, не сын Дэвида Мелроуза? — спросил Банни Уоррен.

В лицо Патрик его почти не помнил, а вот имя частенько слышал в детстве, когда родители, еще не разведенные, вращались в обществе.

— Да.

На морщинистом лице Банни, похожем на живую изюмину, промелькнуло полдюжины выражений удивления и восторга.

— Я помню тебя ребенком. Каждый раз, когда я приходил на Виктория-роуд пропустить стаканчик, ты с разбегу пинал меня по яйцам.

— Прошу прощения, — отозвался Патрик. — Как ни странно, сегодня утром на нечто подобное жаловался Николас Пратт.

— Ну, в его случае… — Банни разразился озорным смехом.

— Нужную скорость я набирал, стартуя со второго этажа и скатываясь по лестнице. Когда выбегал в коридор, пинок получался приличный.

— Мне можешь не объяснять, — проговорил Банни. — Скажу тебе удивительную вещь, — продолжал он уже серьезнее. — И дня не проходит, чтобы я не вспомнил твоего отца.

— Со мной то же самое, — сказал Патрик. — Но у меня есть хороший предлог.

— Вот и у меня есть, — отозвался Банни. — Он помог мне, когда я был в совершенно разобранном состоянии.

— А меня он довел до совершенно разобранного состояния, — проговорил Патрик.

— Знаю, многие считали его непростым, — продолжал Банни. — Возможно, детям с ним было особенно непросто, такое часто бывает, но я видел другую сторону его характера. После смерти Люси, в пору, когда я вообще не справлялся, он не позволил мне упиться до смерти. С огромным вниманием он часами выслушивал мои горькие бредни и никогда не использовал их против меня.

— Мог, но не использовал — то, что вы ставите это ему в заслугу, уже звучит зловеще.

— Говори что хочешь, — выпалил Банни, — но твой отец, наверное, спас мне жизнь. — Он пробормотал извинение, развернулся и ушел.

Патрик остался один средь шумной вечеринки и вдруг понял, что разговаривать ни с кем не хочет. Выбираясь из шатра, он думал о том, что Банни сказал о его отце. Он поспешил в гостиную, теперь полную людей, где его заметила Лора, стоявшая с Чайной и с мужчиной, которого Патрик не узнал.

— Привет, дорогой! — сказала Лора.

— Привет, — отозвался Патрик, не желавший останавливаться для болтовни.

— Ты знаком с Баллантайном Морганом?

— Привет! — сказал Патрик.

— Привет! — Баллантайн до неприятного крепко пожал Патрику руку. — Я как раз говорил, что мне повезло унаследовать, пожалуй, лучшую в мире оружейную коллекцию.

— А мне очень повезло, что твой отец показал мне книгу о той коллекции, — сказал Патрик.

— Так ты читал «Оружейную коллекцию Моргана»? — спросил Баллантайн.

— Ну, не от корки до корки, но достаточно, чтобы понять, как здорово владеть лучшей оружейной коллекцией в мире, быть отличным снайпером и написать книгу таким красивым языком.

— Еще мой отец был очень хорошим фотографом, — добавил Морган.

— О да, я чувствовал, что упустил что-то, — сказал Патрик.

— Он обладал самыми разнообразными талантами, — проговорил Баллантайн.

— Когда он умер? — спросил Патрик.

— В прошлом году от рака, — ответил Баллантайн. — Когда от рака умирает человек с состоянием моего отца, становится очевидно: болезнь неизлечима, — заявил Морган с оправданной гордостью.

— Ты так свято чтишь его память, это делает тебе честь, — устало проговорил Патрик.

— Почитай отца твоего и мать твою до конца дней твоих{149}, — изрек Баллантайн.

— Именно по такому правилу я и живу, — подтвердил Патрик.

Чайна испугалась, что дурацкое поведение Баллантайна затмит даже его гигантский доход, и предложила потанцевать.

— С удовольствием, — отозвался Баллантайн. — Извините нас, — сказал он Лоре и Патрику.

— Какой ужасный тип, — проговорила Лора.

— Жаль, ты его отца не видела, — сказал Патрик.

— Если вытащить ему изо рта серебряную ложку…

— Он станет еще никчемнее, чем сейчас, — закончил фразу Патрик.