Патриот

Приходил начальник ПТУ — здесь, если хочешь УДО, надо пройти обучение, а потом пойти работать на промзону. Очень хороший дядька, доброжелательный, всё подробно рассказал. Явно из тех, кто, как говорят, «болеет за своё дело». Но Олег мне написал, что пойти учиться в ПТУ — это поступок так себе и вся моя затея с обучением на пекаря выглядит сомнительно. Жалко. Ну, разберусь подробнее.

Водили к врачу. Это было прекрасно. Собрали всех и построили во дворе.

— Сейчас мы вас отведём в медчасть на приём к врачам. Несколько специалистов приехали, они всех вас осмотрят.

Пришли, меня отвели к неврологу, которая осматривала меня минут 15.

Потом выхожу — все стоят в верхней одежде по стойке смирно в коридоре.

— Выходим.

— А чего, — говорю, — ни у кого нет вопросов к врачам? Почему никто не пошёл?

— Да сказали, что после тебя, а ты вышел, и нам сразу велели выходить, — говорит несчастный Артём, у которого нет пятого позвонка.

Сводили, называется, к врачам. Дали 15 минут постоять по стойке смирно. В медсанчасти.

А моя врачиха оказалась типичным тюремным доктором, задача которого — утверждать, что зэк совершенно здоров, пока он может дышать. Ну вроде хоть щит на кровати рекомендует. Буду спать на плоском, а не на решётках этих.

После обхода приходили Вадим и Оля, обсудили с ними жалобы в ЕСПЧ, а когда пришёл: «Не раздевайтесь, сейчас пойдём на профилактическую комиссию».

ФСИН всегда всё делает по одному паттерну. Все свои махинации они начинают в четверг вечером или в пятницу вечером. Адвокаты уехали, значит, можно что-то мутить, и в ближайшие три дня об этом никто не узнает — выходные дни. Ни звонков, ни свидетелей. Никого никуда не пускают.

Повели в большое здание, видное из нашей локалки. Туда постоянно водят зэков строем, и я думал, что это просто столовая, но оказалось, что это, типа, главное административное здание. Там и столовая, там и клуб, там и учебные кабинеты, и начальство там сидит.

Перед походом начальник отряда проинструктировал, что я не должен разговаривать с другими заключёнными.

По закону дисциплинарные взыскания может накладывать начальник отряда и начальник лагеря.

Пока шли в кабинет, я осмотрелся. Большое, обшарпанное и задрипанное помещение. Типа как ПТУ. Лестница, комнатки. Люди ходят внутри в куртках и шапках. Удивлён. Наш карантин снаружи довольно задрипанный, но внутри всё довольно чисто и приятно. Я сейчас делаю гимнастику, лёжа на полу спального помещения, и вообще не противно. Чисто, роба чистая останется, даже пыли нет. А это — унылое, грязноватое, некомфортное место. Необжитое какое-то.

В кабинете начальника — целый иконостас. Путин, Мишустин (ха-ха), Калашников — глава ФСИН и ещё два каких-то хмыря. Видимо, местные начальники. И на деревянной стене надпись вырезана под старину. Цитата Петра Первого: «Тюремное дело есть ремесло окаянное, поэтому люди тут потребны жёсткие, добрые и весёлые».

Я эту фразу здесь уже дважды слышал. Любят её.

В кабинете начальник и ещё человек 7, похоже на педсовет. Я так и сказал, когда представился: «Рад присутствовать на большом педсовете».

Педсовет единогласно влепил мне выговор от лица начальника отряда (это, типа, малый выговор, а большой — от имени начальника колонии, хотя юридической разницы между ними нет). За отказ расписаться в графе обязательных работ.

20 марта 2021

Сегодняшняя ночь была худшей. Почти не спал. Боль из поясницы ушла в ногу, и её страшно как-то дёргало, трясло и ломило. Первый раз в жизни такое чувствовал — довольно ужасненько, и я прям страдал. Перед сном запасся берушами и маской для сна, чтобы не слышать и не видеть проверяющих чуваков. Не помогло. За ночь вставал 6 раз. Типа в туалет, но на самом деле чтобы просто спину размять.

В общем, всё плохо. Решил сегодня сделать гимнастику 12 раз за день. Посмотрим, поможет ли.

Внезапно позвали на ещё один педсовет и влепили уже большой, от начальника колонии, выговор за отказ выйти на зарядку. Причём за час до этого я давал объяснение по этому рапорту Александру Леонидовичу — тому оперу, что меня к адвокатам водит, он, оказывается, мой «шеф-наставник» по профилактическому учёту. Объяснил, что не вышел из-за спины. Типа, потом выходил. Есть уважительная причина. Будет предупреждение, сказал опер.

Когда через час на педсовете обсуждали и все сказали: «Выговор» — он сказал: «Ситуация двойственная», но в итоге тоже был за выговор. Вот уж точно — не верь, не бойся, не проси.

В конце педсовета спросил: «Когда медпомощь-то окажете?» Снова начали объяснять, что они не медики и направили кучу документов. Но, так или иначе, выходит, что все не против, чтобы меня лечили, но я здесь 10 дней, а не лечат. И моего врача не пускают, и моих лекарств не берут.

21 марта 2021