Патриот

Оказывается, тут делают новые паспорта тем, кому подходит срок замены. Мне летом исполняется 45, и надо менять. Соответственно, сделают паспорт здесь.

Спрашиваю чувака, который в карантине, но уже был в отряде и сидит здесь несколько лет:

— И чего, я буду в фото на паспорте лысый и в робе?

— Будешь лысый, но вместо робы они прифотошопят тебе костюм.

Не хочу костюм, лучше уж в робе быть на паспорте.

Продолжаем «смотреть лекцию». Это реальное издевательство и унижение человеческого достоинства. Видеолекция — это фильм по какой-то местной сети, он прерывается и зависает каждые 4–5 секунд. То есть чувак на экране говорит предложение, потом зависает на 10 секунд, потом продолжает с 11-й секунды. И мы «смотрим» лекцию, две трети которой отсутствуют.

16 марта 2021

Оля и Вадим приходили вчера вечером. Как я и думал, они меня нашли ещё в пятницу, но им врали, что меня здесь нет.

Написал текст поста в инстаграм, где назвал колонию «дружелюбным концлагерем».

Конечно же, сегодня пришла ОНК. Владимирская ОНК известна тем, что прямо обслуживает интересы тюремщиков. Соответственно, одна из причин, почему здесь беспредел. ОНКшники везде ходят и говорят: «Всё хорошо, никого не бьют, никаких нарушений нет». Ну вот и сюда пришли за этим. Ответ ФСИН на то, что все возбудились вчера после моего поста.

Поэтому, когда начальник отряда сказал мне: «Вас хотят видеть два представителя ОНК», я вежливо отказался. Сказал, что прошу оставить их телефоны и имена, но выйти пока не могу.

А сам подумал: «Ща их сюда приведут».

Так и вышло. Через несколько минут дневальный сделал страшное лицо и замахал руками: вставайте, мол.

Все вскакивают по стойке смирно, я просто встаю. Начальник отряда заходит и просит меня выйти в коридор. Там двое в гражданском, начальник колонии и полковник незнакомый, явно из областного управления.

— Здравствуйте, мы из ОНК.

Я постарался с ними говорить, но при этом ничего не сказать. То есть явно подментованные липовые «правозащитники», но хамить им не за что вроде.

Максимально вежливо расспросил их об их работе, сказал, что пока комментировать работу колонии рано, я ведь здесь недолго.

— Ну а жалоб вы не имеете, верно?..

Я отдельно оговорил, что можно сказать СМИ.

Очень любезно распрощались.

Приезжал Алексей Липцер, один из моих новых адвокатов, он внук Льва Пономарёва. Иронично.

Пока говорил с адвокатом, так же сидя, спина разболелась просто невыносимо. В ногу правую начало отдавать. Реально тяжело идти. Ещё и Алексей меня запугал. У него тоже проблемы со спиной, и он говорит, что если отдаёт в ногу, то могут быть очень плохие осложнения.

Решил даже попросить опера, который меня водит к адвокатам, отвести меня в медчасть сделать укол кеторола.

Опер — старлей по имени Александр Леонидович — норм чувак. Мы в какой-то момент повздорили немного, но потом всё осталось в вежливых рамках. Он меня сразу повёл в санчасть, сделали укол.

Ни хера не помогает этот кеторол.

18 марта 2021

Пиздец, если честно. Мучился всю ночь, как в первые дни в «Матроске». Утром еле встал, хотел отказаться идти на зарядку, но в итоге оделся, как раскорячка. Кровать заправить не смог. Написал ещё одно заявление на врача.

Отвели в санчасть. Там только фельдшер. Она типа осмотрела и сказала, что врач будет через неделю.

Я через неделю ходить не смогу.

Администрация явно считает, что я симулирую.

Как же это некстати всё. Почему она решила заболеть именно сейчас? Наихудшее место для этого.

Весь дневник превратился в нытьё из-за спины.

Снова смотрю «лекции». Теперь это видеофильм о городе Владимире. В качестве достопримечательности рекламируют «Владимирский централ» — знаменитую тюрьму и её знаменитых сидельцев.

Вот и всё у нас так. Гордимся теми, кого сажали.

Посмотрели все дебильные видеолекции. Посмотрели тупые документальные фильмы. Но распорядок дня — это святое, поэтому всё равно все должны сидеть в комнате перед теликом. Я включил «Муз-ТВ».

Сразу пришёл начальник отряда: «Нельзя, только Первый канал и „Россия 24“».

19 марта 2021

Сидим снова в моей любимой комнате воспитательной работы. Смотрим лекцию «Профилактика терроризма». Камера показывает какую-то бабу, сидящую в президиуме и выступающую в какой-то колонии. Баба сказала вступительное слово и начала показывать фильм на экране за своей спиной.

То есть мы смотрим фильм, как в какой-то колонии показывают фильм. Типа, «экранная копия». Только у нас видно примерно половину их экрана.

С утра водили в санчасть. Фельдшер — довольно приятная женщина — начала почему-то страшно нервничать, когда брала у меня кровь. Три раза брала, не смогла найти вену. Начала ругаться, ходить по кабинету и причитать: «За что мне всё это?»

— Хотите, — говорю, — дольше кулаком поработаю?

— Чего я хочу? Я просто хочу быстрее уйти на пенсию.

— Я вас готов отпустить, причём на повышенную.

Смеяться она не стала, а наоборот, в гневе достала новый шприц. Из другой руки с четвёртого раза получилось. А ещё хорошая новость: она сказала, что приедет врач наконец-то.