Патриот

И вот сегодня стало очевидно, что мы не успеваем. Огромное количество компьютерной графики. Гигантские подробные схемы, доказывающие коррупционные цепочки, — не включить их невозможно, без них наши обвинения голословны, но они так скучны обычному зрителю. Наша вечная проблема — найти баланс между развлекательностью и нудными юридическими подробностями.

Мы посмотрели последнюю версию, Кира записала ещё одну порцию правок. Я окончательно утвердил название и главные картинки, которые мы будем распространять по соцсетям, завлекая зрителей.

Завтра выпустить не успеем, но попробуем убиться, чтобы всё было готово к среде.

— А если тебя арестуют в аэропорту?

— Тогда действуйте по обстоятельствам, но придерживайтесь общей идеи: выпустить как можно быстрее. Если видите, что новости об аресте съели всё информационное поле и расследование не получит должного внимания, то можно задержать на один день, но не дольше.

Возвращаюсь к себе в номер сильно озабоченный. Краткое текстовое описание расследования для ютуба, тексты для соцсетей, пост в моём блоге — ничего из этого не готово, и непонятно, когда делать. Можно сделать хороший продукт, но потом всё испортить, плохо его распространяя, — это правило новых медиа я выучил давно.

Вообще-то я предполагал, что прилечу в воскресенье вечером, всё спокойно доделаю, а на следующий день выпущу наш блокбастер, максимально используя соцсети. Прежде всего модный сейчас тикток — на него я в этот раз возлагал особые надежды. Но тот факт, что все вокруг совершенно обыденным тоном добавляли к обсуждению любого сценария вопрос: «А если тебя арестуют в аэропорту?», начал вызывать нервозность. Не в том смысле, что я боюсь ареста, а просто я понял, что легкомысленно не доделал кучу важных дел.

Надо, пожалуй, пойти и написать кучу имейлов «последнего дня», а то ведь правда посадят, и буду потом локти кусать. По опыту, наибольшие проблемы могут доставить вещи, о которых не думаешь. Интернет-доступ в банк, доверенности, пароли к разным программам и устройствам, которые используешь в быту. Девяносто девять процентов твоего душевного спокойствия в тюрьме — это уверенность, что с твоей семьёй всё в порядке.

А сидеть и переживать, что твоя жена не может снять деньги с твоего банковского счёта, потому что по идиотской банковской инструкции ты должен написать разрешение со своего имейла, не хочется. Сто мировых газет могут написать: «Навальный арестован и в тюрьме», но менеджер в банке всё равно будет отвечать: «Извините, ничем не можем вам помочь. Ему надо написать имейл или воспользоваться нашим очень удобным приложением для телефона». Открываю ноутбук. Необходимость написать много имейлов — один из самых частых поводов для раздражения у современного человека. И сейчас именно она подогревает во мне котелочек со злостью. А ведь всего три часа назад я сказал себе, что сегодняшний день — начало новой жизни — будет ознаменован моим исключительным спокойствием и доброжелательностью.

Юля собирает вещи, я пишу дурацкие имейлы и думаю о том, что спина болит всё сильнее.

Стук в дверь — ну кто там ещё притащился? Юля открывает, и я слышу её слова на английском: «Дэниэл, я ещё не разрешила снимать, я не готова».

Дэниэл — отличный и очень приятный молодой режиссёр. Он снимает документальное кино. Понятно, что ему нужны интересные кадры: приготовления, последние минуты сборов, совещания («Что делать, если…») и так далее. Чем живее и чем больше нервов, тем лучше.

Я предупредил его вчера, что позволю снимать сборы, но попозже, а камеру можно будет включать только с разрешения. Но какой режиссёр-документалист станет соблюдать это правило?

Вот я и нашёл повод сорвать на ком-то злость.

«Дэниэл, — ору из соседней комнаты, — какого хрена, мы же договаривались! Зачем ты это делаешь? Ты очень мешаешь». И, не удержавшись, добавляю непечатную фразу, начинающуюся на Get the…, а заканчивающуюся на …out of here[8], и сразу же жалею: не стоило так грубо.

Дэниэл ушёл. Заглянувшая в комнату Юля покрутила пальцем у виска: «Ты чего? У него камера работала. Вот будет тебе эмоциональный момент фильма».

Окей. В список дел на сегодня только что добавилось ещё одно: извиниться перед Дэниэлом. Гениально.

Дописал и отправил имейлы. Проверил, есть ли у Юли доступ к банковским программам (упражнение довольно бессмысленное, ведь все мои счета уже много месяцев заблокированы по искам «повара Путина» Евгения Пригожина, человека, ещё во времена СССР судимого за разбой, а сейчас ставшего благодаря дружбе с Путиным «успешным предпринимателем», монополизировавшим поставки питания в московские школы и детские сады).

Время поджимает, по графику сейчас ещё одно совещание — «Сценарии». Зову Леонида Волкова, начальника нашего штаба, Певчих, Киру. Юля тоже присоединяется. Кратко обсуждаем план ближайших действий на случай, если:

— мы беспрепятственно попадём домой;

— меня задержат в аэропорту и посадят;

— задержат, потом выпустят, подождут, когда возмущение утихнет, а потом арестуют;