Патриот

Колон отреагировал бессмысленным взглядом. Судя по всему, он обдумывал что-то свое, поэтому не слышал последних слов.

– Простите, сэр… Вы упомянули высшее командование, сэр.

– Верно, сержант.

– Но высшие чины… вокруг них всегда отборные войска, сэр. Так обычно бывает: лучшие люди кучкуются вокруг начальства.

– Полагаю, так случится и в нашем случае. Более того, я надеюсь, что так оно и будет.

Сержант Колон предпринял еще одну попытку понять ход мысли патриция.

– А-а. Ясно. И мы, значит, пойдем и постараемся их найти, правильно?

– Вряд ли можно рассчитывать на то, что они сами к нам придут, сержант.

– Так точно, сэр. Это понятно. Здесь ведь немного тесновато, всем никак не уместиться.

Лорд Витинари наконец-то оторвался от своих заметок.

– В чем дело, сержант?

И тут сержант Колон открыл для себя еще одну сторону храбрости. Храбрость, наверное, – это своего рода усовершенствованная трусость; это когда знаешь, что каждый шаг вперед чреват гибелью, но вместе с тем осознаешь, что это всего лишь увеселительная прогулка по сравнению с гарантированным кошмаром при жизни, ожидающим тебя, если ты отступишь.

– Э-э… ни в чем, сэр, – сказал он.

– Вот и хорошо. – Витинари отложил бумаги. – Если в твоем мешке найдется еще одежда, я, пожалуй, тоже переоденусь, и можно будет отправиться посмотреть Аль-Хали.

– О боги…

– Ты что-то сказал, сержант?

– Я сказал: здорово-то как, сэр.

– Вот и отлично.

Витинари принялся вытаскивать из мешка различные предметы. В их числе оказались: набор жонглерских кеглей, мешок цветных шариков и, наконец, плакат – из тех, которые вешают сбоку от сцены во время выступления.

– «Гулли, Гулли и Бети», – прочел патриций. – «Экзатические Штучки и Танцы». Гм-м, – добавил он. – Осмелюсь предположить, одной из собственников этого имущества была дама.

Стражники, не отрываясь, следили за появлением из мешка предмета из прозрачной ткани. Шнобби выпучил глаза.

– А это что?

– Думаю, это так называемые гаремные штаны, капрал.

– Они очень…

– Любопытно, что основным предназначением одеяний исполнительниц экзотических танцев всегда было не столько открыть, сколько намекнуть на возможность приоткрывания, – заметил патриций.

Шнобби посмотрел на свой костюм, потом на сержанта Колона и его костюм, после чего весело заявил:

– Что ж, уверен, это вам пойдет, сэр.

В сказанном он раскаялся еще до того, как закончил фразу.

– В мои планы вовсе не входило, чтобы костюм пошел мне, – спокойно ответил патриций. – Будьте так любезны вашу фаску, капрал Бети.

Над пустыней заколыхался бледный, обманчивый рассвет-перед-рассветом, и командира клатчского отряда это вовсе не радовало.

Д’рыги обыкновенно атакуют на рассвете. Все д’рыги. При этом неважно, сколько их и сколько вас. Просто все племя кидается в атаку. Включая не только женщин и детей, но и верблюдов, баранов, овец, а также кур. Ты их, само собой, ждешь, и стрелами можно уложить многих, вот только… они всегда появляются внезапно, как будто выплюнутые пустыней. Не сумеешь вовремя оценить обстановку, замешкаешься чуть – и тебя зарубят, зарежут, запинают, забодают, заклюют и утопят в слюне.

Войска залегли в засаде. Если, конечно, их можно было назвать войсками. А он ведь предупреждал, что армией их можно назвать только с большой натяжкой… ну, не то чтобы он так прямо и сказал – когда служишь в армии этого человека, привыкаешь помалкивать, если хочешь сохранить свою шкуру, – но он так изо всех сил думал. Половина солдат – мальчишки, воображающие, что стоит ринуться в бой, выкрикивая лозунги и размахивая мечами, как враг сразу побежит. Эх, не видела эта зелень д’рыгскую курицу, когда та идет на таран прямо тебе в лоб.

А уж что до остального… ночью возникла какая-то суета, так эти мальчишки решили, что на них напал враг, и принялись драться друг с дружкой – полночи пробегали, а теперь трясутся, как горошины в барабане. Один потерял меч, а потом клялся, что вонзил его во врага, а тот так с клинком и удрал, будто ходячий цыпленок на вертеле. А какой-то кусок скалы расхаживал и дубасил кого ни попадя… кем ни попадя.

Солнце поднялось уже довольно высоко.

– Вот так вот ждать – хуже нет, – заметил рядом с ним сержант.

– Как посмотреть… – откликнулся командир. – А кое-кто считает, что хуже всего – это когда неизвестно откуда выскакивает какой-нибудь д’рыг и разрубает тебя на две ровные половинки. – Он скорбно уставился в предательскую пустоту песка. – Или когда обезумевшая от воинственности коза отгрызает тебе нос. В общем, если подумать обо всем, что может случиться, когда тебя окружит орда вопящих д’рыгов, приходишь к выводу, что когда их нет или хотя бы даже еще нет – это не худшая, а лучшая часть из всего того, что нас ждет.

Данные размышления оказались слишком сложными для тренированного сержантского ума. Поэтому после некоторых размышлений сержант просто констатировал:

– Их все нет и нет.

– Ну и хорошо. Лучше пусть не будет их, чем не станет нас.

– Но, сэр, солнце ведь уже взошло.