Патриот

Командир посмотрел на свою тень. День в самом разгаре, а песок, по загадочному милосердию судьбы, все еще не пропитан его, командирской, кровью. Командир достаточно долго занимался умиротворением непокорных клатчских племен, и последнее время его терзал один простой вопрос: почему всякое умиротворение неизменно сопровождается кровопролитием? А еще на собственном горьком опыте он научился никогда не произносить фраз навроде «Слишком все спокойно, не нравится мне это». Слишком спокойно быть не может.

– А вдруг они снялись с лагеря ночью? – предположил сержант.

– Это не похоже на д’рыгов. Они никогда не бегут. И кстати, вон их шатры.

– Так почему бы нам на них не напасть, сэр?

– Ты ведь прежде никогда не воевал с д’рыгами, а, сержант?

– Никогда, сэр. Но я участвовал в умиротворении чокнутых саватаров в Ухистане, так вот они…

– Д’рыги куда хуже, сержант. В ответ они могут так тебя умиротворить, что мало не покажется.

– Но я даже не успел рассказать, какими чокнутыми эти саватары были, сэр.

– Поверь мне, по сравнению с д’рыгами они просто слегка неуравновешенные.

Сержант почувствовал, что его репутация и опыт ставятся под сомнение.

– Может, я возьму несколько человек и разведаю обстановку, сэр?

Командир еще раз посмотрел на солнце. От жары уже трудно было дышать.

– Ну что ж, отлично. Идем.

Клатчцы двинулись к лагерю. Вот шатры, вот потухшие костры. Но ни верблюдов, ни лошадей – одна лишь длинная утрамбованная тропа, вьющаяся среди дюн и уходящая прочь.

Боевой дух несколько поднялся. Нападение на опасного врага в его отсутствие – одна из наиболее привлекательных форм ведения войны. Можно вволю порассуждать на тему везучести д’рыгов, которые вовремя смылись, и дать волю фантазии, представляя себе, «что бы мы с ними сделали, попадись они нам»…

– А это что такое? – прервал размышления командира сержант.

Среди дюн показалась фигура на верблюде. Белые одежды человека хлопали на ветру.

Поравнявшись с клатчцами, человек соскочил с верблюда и приветственно помахал рукой.

– Доброе утро, господа! Могу я предложить вам сдаться?

– А ты кто такой?

– Капитан Моркоу, сэр. Но если вы будете столь любезны и сложите оружие, никто не пострадает.

Командир посмотрел за спину говорящего. Вершины дюн топорщились разной формы холмиками. Затем на вид неживые холмики распрямились и оказались очень даже живыми людьми.

– Это… д’рыги, сэр! – воскликнул сержант.

– Нет. Д’рыги уже давно бросились бы в атаку, сержант.

– О, прошу прощения. Сказать им, чтобы бросились в атаку? – вежливо предложил Моркоу. – Вы это предпочитаете?

Теперь уже д’рыгами были усеяны все дюны. Восходящее все выше солнце ярко отражалось от начищенных клинков.

– Ты хочешь сказать, – медленно начал командир, – что ты убедил д’рыгов не атаковать?

– Задача была не из легких, но в итоге, мне кажется, они уловили мою мысль, – кивнул Моркоу.

Командир трезво оценил обстановку. Д’рыги повсюду. Окруженный ими, его отряд представляет собой жалкую кучку жмущихся друг к другу людей. А этот рыжий голубоглазый человек дружески ему улыбается.

– А как они смотрят на милосердное обращение с пленными? – отважился поинтересоваться он.

– Полагаю, в случае достаточной настойчивости с моей стороны они поймут и это.

Командир опять бросил взгляд на молчаливых д’рыгов.

– Но почему? – вдруг спросил он. – Почему они не вступают в бой?

– Мой шеф считает, что лишние потери нам ни к чему, сэр, – ответил Моркоу. – Это командор Ваймс, сэр. Вон на той дюне.

– Ты можешь уговорить д’рыгов не нападать, и ты здесь не самый главный?

– Совершенно верно, сэр. Мой шеф относится к происходящему как к обычной операции по зачистке неблагополучных районов.

Командир сглотнул.

– Мы сдаемся, – сказал он.

– Что, просто так, сэр? – не понял сержант. – Без боя?

– Да, сержант. Без боя. Этот человек в состоянии повернуть воду вспять, и у него еще есть командор. Я не могу устоять перед этим искушением. Я воюю десять лет и все время мечтал только об одном: сдаться без боя.

Большая капля упала с железного потолка Лодки на листок бумаги перед Леонардом Щеботанским. Тот смахнул каплю рукавом. Другой человек, дожидаясь неизвестно чего в железно-деревянной коробке под неприглядной чужеземной пристанью, заскучал бы, но Леонард не знал, что такое скука.

Рассеянными движениями карандаша он вычерчивал схему новой вентиляционной системы.