Патриот. Жестокий роман о национальной идее

— Да, Володь. Не тот это случай. Ты, когда все закончишь, чтоб все концы в воду, понял? Не смей эту «дуру» у себя оставлять, я говорю о пистолете.

— Да ладно, чего я детективов не читал, что ли?

— Как уже в Москву поедешь, позвони. Вмажем.

— Это само собой. Я и сам хотел предложить.

— Давай. Ни пуха тебе.

— К чертям собачьим.

…Он зашел в подъезд, позвонил по телефону и сказал, что его железная дверь не открывается. Ему ответили, что бригада сможет подъехать только через час: много вызовов. Затем поднялся на лестничную площадку и вместо своей квартиры направился к двери соседки. Той самой, которой Настя передала для него ключи. Он позвонил, она открыла. Гера сказал, что заело дверь и он вызвал службу спасения, долго ждать и, может быть, у нее найдется для него стакан воды. Соседка пригласила его выпить чаю и в течение часа расспрашивала его о причинах расставания с Настей. Гере поневоле пришлось удовлетворить ее стариковское любопытство, ведь она была его алиби…

…Кира выглядела просто сногсшибательно, а в этой убогой «девяносто девятой» и вовсе смотрелась словно бриллиант в оправе из железа, хотя бриллиант не в силах испортить ничего, поместите его хоть в кучу навоза, и в этом случае навоз будет навозом, а бриллиант… ну и так далее. Вова сперва даже подумал, что перед тем, как лишать ее жизни, неплохо было бы «взнуздать такую кралю, которая дает только миллионерам», но вспомнил про трехкомнатную квартиру, про четыре красивые пачки в мешке из-под мусора и решил, что риск в этом случае вовсе не благородное дело. Они ехали молча. Кира мечтала о своем: ей грезились большие города, голубые лагуны с белоснежными песочными пляжами, дом в Булонском лесу и огромная белая яхта. А Володя размышлял о том, как здорово, что Судьба наконец-то повернулась к нему тем местом, куда сподручнее было ее поиметь, и уже раздвинула ноги, дружелюбно приглашая Вову на свое ложе. Километры позволяли себя обгонять, и чем больше их оставалось позади, тем меньше оставалось песчинок в верхней колбе песочных часов жизни Киры.

Вова доехал до указателя «Воскресенск», свернул с Горьковского шоссе налево и, оставив в стороне город, покатил к окраине. Кира смотрела, как кончилась сперва относительно хорошая асфальтовая дорога и начался проселок, на котором «жигуленок» стал колотить немилосердный тремор, затем закончились садовые товарищества и коттеджные поселки, и теперь впереди была лишь «бетонка», прямой нитью уходящая в лес. К тому же в машине стало как-то неприятно попахивать: запах отстойников, не замерзающих никогда, даже в самый лютый мороз. Квадратные, бездонные, каждый размером с футбольное поле, полные черной маслянистой жижи, отфильтрованной мембранами очистной линии воды, они внушали ужас лишь при одном только взгляде на них. И казалось когда-то маленькому Володе, бывавшему в этих местах в далеком детстве, что живут в этих отстойниках страшные, небывало уродливые чудовища-мутанты. Черные резервуары наполнял такой яд, что любая органическая материя растворялась в нем без остатка за считаные часы. Сюда, в начале сумерек ранней весны, и привез Вова свою жертву. Встретить в этом жутком месте живую душу было невозможно и днем, а уж в это время и вовсе невероятно. Кире стало страшно.

— А куда это мы приехали? Ты что, заблудился?

— Да нет. Почему заблудился? Просто так намного короче ехать, попадем в дачный поселок с другой стороны, как бы с тыла, а то там, когда я за вами выезжал, на главной дороге авария случилась очень серьезная. Представляете! Трактор гусеничный, тяжелый, и чего он там забыл? Так вот этот трактор в ворота поселка не вписался и снес их подчистую, ковшом задел, — на ходу придумывал Вова, зорким глазом наметив место последней стоянки. — Ну и тут, конечно, кавардак, никто ни проехать не может, ни выехать! Стали в объезд как-то пробовать, да половина, кто на легковых-то, позастревали на фиг. А на этой трахоме, — он презрительно стукнул ладонью по сиденью переднего пассажира, выбив из обивки облако пыли, — сразу сядем. Лучше уж так, через очистные. Да тут крюк-то ерундовый, километров пять, не больше. Вы не волнуйтесь, скоро уже.

Вова несколько раз сильно ударил по педали газа и попеременно резко отпустил сцепление. Машину начало дергать, и она заглохла. Кира шумно выдохнула, ей было уже совсем не до шуток.

— Господи! Да что там такое?!

— Да вот… Понимаешь. Это ж не «Ауди». Насос полетел топливный, еб его мать, — выругался Вова. — Все хотел поменять, да с работой этой, сами знаете, и времени-то нет свободного, и надо же так, чтобы в области! Что теперь делать, ума не приложу просто!

Кира взбеленилась:

— Ты идиот! За что тебя только Гера держит! Я бы тебя под зад коленом давно! Так. Все. Мне это надоело. Я звоню Гере, пусть едет сюда!

— Ну, пожалуйста, — заныл Володя, — ну, Кира Борисовна. Не звоните вы ему! Ведь любит он вас, а меня из-за вас уволит. А я и ни при чем тут вовсе. Машина-то у меня плохенькая, ненадежная. Давайте мы с вами пешком. Тут осталось-то самое большее километр, даже меньше, а?! Ну, прошу вас, пожалейте.