Патриот. Жестокий роман о национальной идее

— Нет. Бабки тогда по-настоящему что-то решают, когда они вместе с властью из одного места растут и не из жопы, как у некоторых, а из плеч, от головы невдалеке. А Рогачев жопой думает. Он тебе предложил что-то? — вдруг неожиданно поменял тему разговора генерал.

Гера кивнул:

— Да. Толковал про контроль над Интернетом что-то. Мол, необходимо в Сети патриотизм наращивать и лояльность к власти создавать.

— А ты к Интернету-то каким боком? — словно бы между делом осведомился генерал Петя.

— Я?! Да я в Интернете лет пять рассказы пишу! Вот жаль, что вы их не читали. А народу нравится. Ну, и знаю я там всех. Основных, так сказать, персонажей сетевых, кто уважением пользуется. Да вы знаете, сколько народу в Интернете с утра до ночи пасется? Сейчас ведь читать стало нечего, так люди эти рассказы по винтикам, по буквам разбирают, комментируют. Здесь их, конечно, и обработать можно, если технологией обладать соответствующей. Можно черт знает что делать — в Сети берегов нет.

— Ах вон оно что… Значит, тебя Рогачев решил на Интернет бросить?

— Да «бросить» — это громко сказано. Должности не дает, а сулит мне мои же деньги назад и намекает еще на какие-то миражи в Каракумах. Бизнес-план требует через два дня предоставить, а я так не могу, понимаете?! Я должен мотивацию знать, у меня без нее на работу не стоит.

— Понимаю, — участливо поддержал его генерал Петя, понимая, что именно сейчас для него, старого ковбоя, настал тот самый момент, когда лучше всего набросить на жертву лассо, чтобы наверняка. — Ты, Герман, не переживай так. Я вот что тебе скажу: ты хороший парень, без всяких там экивоков тебе говорю. У тебя все получится, какие твои годы. Здесь у нас, как и везде, кухня своя, особенная, и если ты на этой кухне хочешь жрать вкусно, то придется вначале чутка картошку почистить — это я тебе так, по-солдатски говорю, без блядства вашего гламурного. Давай с тобой договоримся вот о чем: ты готовься к совещанию, я тоже приду тебя послушать. А еще знаешь… Лучше тебе со мной подружиться. Согласен?

Гера, который почувствовал в воздухе долгожданную авантюру с привкусом больших денег, почти протрезвел от радости, но виду не подал и, напустив на себя вид пресытившегося скукой человека, парировал:

— А есть ли в этом необходимость?

Генерал Петя поднял правую густую бровь и сказал в унисон:

— Хочешь на гору? Другого подъемника, кроме меня, тебе не найти. Рогачев все твои мысли присвоит — он, как говорят в творческих кругах, «прирожденный соавтор», а ты так и останешься на правах одноразовой прокладки. Станешь делиться со мной, и я обещаю тебе место в администрации.

— Где-е?!!

— Здесь, в администрации. Ну что? Согласен теперь? — Генерал протянул Гере руку.

— Согласен. — Гера растопырил пальцы, чтобы хоть как-то смягчить последствия столкновения с медвежьей лапой Торпеды. — Только как же Рогачев-то? А если он узнает? У него ко мне доверия и так меньше нуля, как говорится.

— Так это самое интересное. Постарайся вернуть свои позиции обратно, выслужись, и когда он расслабится и перестанет ожидать с твоей стороны сюрпризов, то… мы с тобой что-нибудь придумаем. Договорились?

— Договорились. Только насчет «вернуть позиции» не знаю я… Он олигарх, прожженный матерый волк, он людей до сердца видит.

— Так и ты не агнец божий. Так что попробовать нужно. Согласен? Вот и хорошо. Тогда до встречи в четверг. Да, чуть не забыл — вот тебе все мои телефоны, адрес почты, в общем, все как положено. Будем связь держать, а встречаться нам с тобой здесь ни к чему. Я скажу, где лучше, но чуть позже.

Генерал Петя позвонил в свой колокольчик, вошел денщик:

— Мою машину к подъезду, пусть парня домой отвезут, только с черного хода его проведите, чтобы не видел никто. — Проводил глазами спину денщика и обратился к Гере: — Я-то во всех этих современных штучках-дрючках не разбираюсь, но ты, когда свой доклад готовить станешь, на «Живой Журнал» внимание обрати.

— На какой журнал?

— На живой. Его американцы придумали — хорошая штука, что-то вроде личного дневника, который доступен всем. У меня и то есть такой.

Гера лишь молча поклонился и вышел. Вплоть до самой дороги к дому его не покидало ощущение, схожее с которым испытывает рыбак, неожиданно вытащивший из моря кувшин с Хоттабычем внутри.

Придя домой, он поцеловал Настю и уселся за компьютер. Настя, уловившая запах спиртного, скривилась и саркастически спросила:

— Что, возвращаешься к жизни?