Патриот. Звезда морей (СИ)

— Уверен!

Мне почудилось легкое движение впереди.

— Патруль!..

Мы замерли, распластавшись на земле и стараясь не дышать. Пятеро вооруженных людей неспешно шли вдоль заборов. Никто из них не курил, не было слышно и разговоров — серьезные люди, опытные. К счастью, нас не заметили, и патруль через пару минут пропал из поля зрения.

— Бдят! — яростно прошептал Глеб, провожая взглядом удалявшийся патруль.

Пригнувшись, мы перебежали улицу наискосок, стараясь не угодить в хорошо освещенные фонарями зоны. Попасть на глаза случайному свидетелю я не хотел. Мало ли кто пялится из темных окон. Лучше, если нас вообще никто не увидит.

Глеб толкнул последнюю калитку на улице, дверца противно скрипнула, но отворилась, и мгновеньем позже мы оказались в крохотном дворике перед старым, чуть покосившимся домом.

Нас уже ждали. В темном проеме появился неясный силуэт, призывно замахавший руками. И едва мы зашли в неосвещенный дом, как хозяин тут же захлопнул дверь, а потом еще пару минут вглядывался сквозь щели в закрытых ставнях, оценивая обстановку снаружи. И лишь убедившись, что там все спокойно, он на ощупь, сильно прихрамывая подошел к столу и зажег керосиновую лампу.

Сейчас я смог его рассмотреть: высокий, но весь какой-то скособоченный, сгорбленный, словно переломанная в нескольких местах ветка, и лицо его, покрытое глубокими шрамами, и тяжелый взгляд из-под насупленных густых бровей, и пудовые кулаки — все говорило о том, что этот человек прошел сложный жизненный путь. Он выглядел стариком, но интуиция подсказывала мне, что на самом деле он моложе, может быть, даже мой ровесник, но искореженное тело прибавляло ему пару десятков лет.

— Знакомьтесь, это Гюнтер Егорович Кляйн, мой боевой товарищ, — представил хозяина Топорков. — Скажу сразу, я доверяю ему даже больше, чем себе самому.

— Бреннер, — протянул я руку, которую Кляйн крепко пожал, — Кирилл Бенедиктович.

Обстановка в доме была довольно скудной, даже по крестьянским меркам, но меня поразило обилие книг, спонтанными горами занимавшими большую часть пространства.

— Глеб рассказал мне о вас, — сказал Кляйн. — Вы — единственный, кто сможет помочь.

Я чуть недовольно взглянул на Топоркова. Он не должен был раскрывать мое инкогнито, даже перед тем, кому полностью доверял. Но Глеб чуть повел глазами в сторону, показывая, что ничего лишнего не сболтнул.

— Гюнтер перебрался сюда несколько лет назад, дабы заняться изысканиями, к которым у него всегда имелась склонность, а после несчастного случая, вынудившего его оставить всяческие дела, окончательно ушел на покой. Его накоплений хватило, чтобы купить небольшой домик, и жить, пусть не на широкую ногу, но вполне обеспечено. Мы виделись время от времени, когда он приезжал в Черноснежинск за новыми книгами и журналами. Но со времени последней нашей встречи кое-что произошло… именно поэтому мы сейчас здесь в столь неурочный час.

— Присаживайтесь, господа, — предложил Гюнтер. — История моя займет некоторое время, так что нечего стоять на ногах. Желаете чего-нибудь? Коньяк? Вино?

Топорков помотал головой, я тоже отказался от напитков, устроился на стуле и приготовился слушать.

— Глеб сказал, что с вами можно говорить начистоту. И если кто и сумеет разобраться в происходящем, то только вы. Начну с главного: в округе творятся странные вещи, которым нет объяснения, пропадают люди, иногда целыми семьями, и все это взаимосвязано. Те, кто пытался задавать вопросы, сгинули в одночасье. Но таких было мало, а остальных ничего, кроме собственной выгоды не волнует — они счастливы, спокойны и довольны жизнью. Вот только не понимают, что их пасут, как овец, откармливают до поры до времени, пока не наступит час заклания.

— Что ж, вы меня заинтересовали, — сказал я, — а теперь подробности!

— Извольте! Господин Бреннер, я пригласил вас в свой дом, когда узнал от Глеба, что мой коллега Порфирий Карлович Будников трагически скончался. Меня с ним связывали некоторые деловые отношения… я ему многим обязан… и сейчас, когда его не стало, я хочу выполнить его последнюю просьбу.

Гюнтер говорил неторопливо, но я его не подгонял. Кажется, мне, наконец, встретился человек, который хоть что-то понимал в происходящем.

— Как вы наверняка знаете, именно Порфирий Карлович в свое время обнаружил несколько месторождений, в том числе Полыхаевское. А ведь еще десять лет назад никто и помыслить не мог, что в округе скрыто столько богатств. Все думали, что жилы давно иссякли, и рудники полностью выработаны. Но Будников совершил поистине удивительные открытия, причем сделал это без чьей либо помощи. А ведь это не только медная руда, но и многое другое: никель, хром, железо… и самоцветы… Это главное богатство Урала: изумруды, топазы, малахит, яшма, циркон, опал, аквамарин, аметист, родонит — чего здесь только нет! И мало кто знает, сколько на самом деле приносят Морозову рудники. Официальные цифры расходятся с реальными на много порядков. Я не ошибусь, если скажу, что он без преувеличения — самый богатый человек Руссо-Пруссии.