Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?»

Государственный патриотизм

При внимательном анализе интервью выясняется, что государственный патриотизм не так однозначен, как может показаться. Так, притом что государственные патриоты одобряют патриотическую пропаганду, патриотическое воспитание и курс на восстановление самостоятельности России, это одобрение редко распространяется на все области государственного патриотического дискурса. Например, многие такие патриоты заявляют о том, что они не против Запада, или что патриотическое воспитание проводится во многих случаях «для галочки», или что в России не все так хорошо, как утверждает пропаганда, но надо принять Россию такой, какая она есть, или пытаться улучшить ее (а не бранить, как это делают либералы).

При сравнении различных регионов и городов между ними обнаруживается мало отличий. Исключение представляет собой Алтай, где государственный патриотизм видится в большей степени идеалом, о котором можно мечтать, но который пока далек от действительности. Остановимся на некоторых общих характеристиках этого типа патриотизма.

Во-первых, большое значение имеет противопоставление «мы»/Запад. Оно не обязательно подразумевает враждебность: Запад может не считаться врагом. Вместе с тем государственным патриотам важно продемонстрировать и доказать (усилиями руководства страны), что «мы не хуже Запада», что «хватит с нас всех этих сказок о прекрасном Западе». Здесь очевидно отражение постколониальной (и периферийной) позиции России[35] в капиталистическом глобальном мире, своего рода культурная униженность, объясняющая, почему некоторые люди так стремятся показать, что Россия не менее развита и цивилизована, чем Запад. Кроме того, для этой категории респондентов большое значение имеет традиционная семья. Они также считают, что люди в России не так меркантильны, как на Западе, что здесь чаще можно встретить «простые человеческие отношения» – без лицемерия и обязательного стремления к материальной выгоде.

Не все у нас замешано на деньгах [не так, как на Западе], а это очень много значит. <…> Когда чувствуешь плечо [духовную близость] (Санкт-Петербург, учительница, участник акции «Бессмертного полк», Ж, 51 год).

Мы, русские, не продадимся за кусок пармезана! (Санкт-Петербург, предприниматель, Ж, 26 лет).

Реакция на чувство национального унижения, памятное многим с девяностых годов, бывает очень эмоциональной и болезненной. Например, в Астрахани одна женщина расплакалась после следующих слов: «Я его [Путина] уважаю, уважаю за то, что он страну поднял с колен, что мы показываем всему миру, что мы сильные. Хватит нам, наверное, прогибаться перед этим же Западом. [заплакала]…Это такая больная тема» (Астрахань, председатель ТСЖ, техник, Ж, 40 лет).

В отношении противостояния Запада/России распространено, кроме того, убеждение в том, что про Россию «на Западе говорят только гадости». Реакция на эту вымышленную враждебность такова: «Чем больше про нас гадостей говорят, тем у меня больше чувств и обид за собственную родину» (Москва, предприниматель на пенсии, Ж, 60 лет).