Патриоты

«Когда в 1943 году в феврале Советские войска подошли к северо-западной части города и дошли до Решкута, они были окружены немцами. Спиктаренко Е. Н. и Бутенко И. Н. ушли и долго их не было. Через несколько дней после жестоких боёв ко мне вернулся Спиктаренко, а через некоторое время и Бутенко И. Н. Спиктаренко был в чужом полушубке. Мне объяснил, что перейти в ряды Советских войск не удалось, а в с. Николаевке его переодел надёжный человек и предложил немедленно уйти.

В это время ко мне пришёл человек и говорит: «Александра Карповна, вам надо проехать дорогой до Марьяновки, осмотреть местность, где проходили наши войска и посмотреть, есть ли там убитые, и где лежат, и по возможности взять у них документы». Мне дали подводу из гужтранспорта (я там работала кассиром). Заперла ребёнка и поехала. Убитые были. Опасаясь возчика, я не могла к ним подойти. К тому же, немцы, как злые псы, добили 6 человек. Нам стало известно, что в город движется карательный отряд. Они ворвались в город, заполнили нашу улицу, дворы и квартиры. Мизиренко З. И. с маленьким ребёнком и старой матерью выбросили на улицу. Я тоже с 5-летним сыном оказалась на улице. Помогая Мизиренко З. И. переносить вещи ко мне в коридор, подхожу к калитке, смотрю, идёт знакомый партизан, ранее он был в моём доме, в фуфайке с ведром на руке, ранен. Подошёл и обращается ко мне: «Александра Карповна, спасайте». Соображать надо было быстро. Отправила его в сарай и велела рубить дрова, а сама ношу в дом, чтобы затопить печку. Мы с Зинаидой Ивановной Мизиренко решили проводить его через дворы (отодвинув доски в заборе) в убежище, где жила тётя Мизиренко, а там река и лес. С фронта он прислал письмо на горисполком с благодарностью» [7].

Из письменных воспоминаний Колесника Николая Тарасовича о Зине Белой:

«22 февраля 1943 Н. Головко и З. Белая поручили мне, Н. Белому и Вовке Лисовикову выйти в район Кирпичного завода постречать наших разведчиков и скрытно провести их на ШПЗ (Шпалопропиточный завод – п.а.), что мы и выполнили. Я и часть солдат с ПТО (2 шт) остались на ШПЗ, а часть ушла с Лисовиковым на кладбище (р-н Швейной фабрики).

23.02.43 г. в 16:00 двигалась колонна самоходок, танки и автомашины с Марьяновки. Головную самоходку из 45-мм орудия мы остановили в р-не В\ч 32180, затем второе орудие подбило танк, а затем они все развернулись и начали стрелять по ШПЗ. Такого шквала огня я никогда не видел даже и в кино. Почти всех там убили и с 3-мя солдатами, с пулемётом на саночках переправились к реке на ул. Кутузова, затем ушли в лес. Зина очень жалела, что она не была там и не ушла с войсками» [8].

А вот какой случай произошёл в доме сестёр Нестеренко, которые проживали в доме недалеко от железнодорожного вокзала.

К. Сахно, учитель СЗШ №16 г. Новомосковска, «Подвиг сестёр Нестеренко».

«Это случилось в феврале 1943 года. Одна из наших военных частей прорвала линию вражеской обороны, глубоко вклинилась в немецкий тыл и подошла к Новомосковску. Около 50 воинов овладели шпалопропиточным заводом.

Оккупанты сконцентрировали большие силы и при поддержке танков пытались выбить наших бойцов из занятых позиций. До последнего патрона оборонялись советские воины и, хотя им предлагали сдаться в плен, они практически все погибли в этом неравном бою.

Весь день жильцы небольшого дома за железнодорожной насыпью слышали выстрелы. Они, как и всё население привокзального района, жили надеждой на освобождение: ведь наши заняли шпалопропиточный завод. Но к вечеру бой затих. С окна было видно, как по железнодорожному полотну шли немцы с автоматами.

– Зайдут к нам или нет? – думали Нестеренки. В доме были только Валентина с малышом и её старшая сестра Александра. Вот снова где-то застрочил пулемёт, раздались одиночные выстрелы из винтовок. Потом всё стихло.

– Пойду воды наберу в колодезе, – решила старшая сестра. Только повернула за сарай – и её оторопь взяла: там лежал советский солдат. Вначале подумала – убитый, но услышала слабый голос:

– Воды. Дайте, пожалуйста, воды.

Стремглав кинулась в дом.

– Валентина, у нас в огороде красноармеец, живой, пить просит.

Та заволновалась. Что делать? Взять его к себе? А вдруг гитлеровцы нагрянут? За сокрытие советских солдат у них кара одна – смерть.

– Молоденький такой, – рассказывала Валентина, – беленький, а худой и грязный – аж смотреть страшно.

Боец был не раненый, но на вид был очень уставшим. Напившись, он ответил: «Двое суток не спал».

Сёстры помогли ему умыться, накормили и хотели положить спать, как вдруг снова прозвучали выстрелы. На железнодорожной колее появились немцы. Вот-вот повернут к дому. Александра Павловна, спрятав винтовку под лавку, приняла решение:

– Ложитесь в кровать, вы – муж моей сестры, а ты, Валя, бери сына и ложись рядом.

Так и сделали. Вошли двое гитлеровцев.

– Мамка, партизан, зольдат есть? – спросили они на ломанном русском языке.

– Найн, найн, – ответила Александра Павловна.