Патриций

– Попробовали бы! Я своих слуг не обижаю и, если понадобится, могу выставить два десятка обученных и хорошо вооруженных бойцов. Хизульф, староста, об этом хорошо знает. Да к тому же и поводов нет – границы моего участка проводил сам Тревизий, вот уже был человек! Умнейший, исполнительнейший… Жаль, давно умер.

– Удивительно! – покачал головой Юний. – И соседи тоже не имеют претензий? Обычно ведь как бывает – живут себе и живут, а потом начинается: это поле мое, и ручей, и часть рощицы…

– Ну, у нас такого нет. Кроме деревенских, у меня один сосед – старина Лициний, Лициний Вер, верный боевой товарищ. Нам с ним делить нечего! Двое моих сыновей сейчас у него в гостях – собрались половить рыбку, Лициний страсть как падок на это дело, а я вот предпочитаю охоту.

– А другие соседи? – не отставал Рысь. – Гретиарий, Манлий, Октавий?

– Этих я плоховато знаю, – помолчав, признался Кальвизий. – Они ведь не так давно получили свои участки – вряд ли больше пяти лет прошло. Да и не из нашего легиона они, из «Августа».

– «Августа», – тихо повторил Рысь. – Восьмой легион.

– Да, верно, восьмой. Он всегда уступал «Примигении»! Так вот, насчет тех ребят, что получили участки… Я слыхал, они друг с другом едва не разодрались из-за земли, да еще и с местными что-то не поделили. Гретиарий обвиняет Хизульфа в том, что тот незаконно распахал его луга, Манлий хочет прибрать к рукам ручей, что издавна принадлежал деревне. Гретиарию, говорят, тоже не живется спокойно. А в восьмом легионе испокон веку никакого порядка не было!

Окончив обедать, гость с хозяином еще немного поговорили о всякой ерунде, типа видов на урожай и цен на свежую рыбу, после чего вышли во двор – проветриться. Вернее, выйти-то собирался один Кальвизий, а Юний уж с ним навязался – чего одному сидеть? Да и спать пока не хотелось.

Вечер – впрочем, ночь уже – выдался спокойным и тихим. Чуть подморозило, под ногами похрустывал тонкий ледок, небо над головою блистало желтыми звездами, и золотистый месяц заливал всю округу мерцающим, каким-то колдовским светом. Видно было далеко – до самого урочища. Еще бы – ведь вилла Кальвизия располагалась на вершине холма. Вон лес, темный и мохнатый, вон – рощица, по левую руку блестит отраженными звездами Рейн, маячат заборы и домишки Гретарка, а далеко за рекою видны мерцающие костры алеманов.

Страшный, ни на что не похожий вой вдруг разорвал тишину. Рысь вздрогнул и прислушался – вой доносился откуда-то издалека, может, из-за реки, а может, и со стороны урочища.

– Здесь много волков? – обернувшись к хозяину, негромко спросил Юний.

– Хватает, – Кальвизий откликнулся с какой-то неохотой и, зачем-то обернувшись, понизил голос: – Только местные считают, что так воют не волки!

– Не волки?

– То есть не совсем волки. Оборотень!

– Да-а, – Рысь покачал головой. – Веселые у вас тут места. Хорошо, что мы не пустились в путь ночью.

Ветеран неожиданно рассмеялся:

– А и пустились бы, так ничего бы с вами не сделалось. Оборотень обитает в Черном урочище и редко покидает свое логовище.

– Что же вы его не убьете? Не можете справиться?

– Зачем? – пожал плечами Кальвизий. – Он никогда не нападает на местных… если те не заходят в урочище.

– А что бывает с теми, кто заходит?

– Загрызет! – со спокойной уверенностью отозвался старый солдат. – Правда, туда и ходить незачем – одни горы да буреломы.

Вой закончился так же внезапно, так и начался. Было слышно, как в наступившей тишине храпели на конюшне кони.

Утром – а оно неожиданно выдалось туманным, хотя ясные ночные звезды обещали другое – Юний и Флакс, простившись с гостеприимным хозяином, направились на виллу Октавия. Молодой юрист узнал от Кальвизия много интересного и теперь чувствовал, что едва не упустил что-то важное в своих умственных построениях. Это важное следовало выделить, для чего нужно было сперва хорошенько поразмышлять, и желательно заняться этим побыстрее, вот Рысь и торопил коня, недовольно поглядывая на отстававшего вольноотпущенника. Подъехав к деревне, Юний остановился у околицы, с интересом посматривая на беспорядочно разбросанные хижины, чернеющие в зыбком утреннем тумане. Где-то неподалеку вдруг послышался стук копыт. Рысь прислушался – кто-то торопливо скакал со стороны виллы Лициния Вера. Да не один всадник, похоже, целый отряд. Ну да – и все куда-то спешат, ругаются. И это явно не римляне.

Юний быстро спешился и, взяв коня под уздцы, укрылся за старым стогом невдалеке от дороги. Погладив лошадь по гриве, осторожно высунул голову – четверо всадников в волчьих германских плащах, хмуро ругаясь, проехали мимо и исчезли в туманной дымке. Интересно, где их носило всю ночь?

Ха! Рысь вдруг расхохотался. Ну, конечно же! Не этих ли ребятишек послал по следам его и Флакса ушлый трактирщик Эрлоин?! Хотел заиметь лошадок, так-так… А ребятишки-то опростоволосились, и не по их вине – Рысь оказался уж слишком осторожным и хитрым. Можно себе представить, какую взбучку задаст своим парням Эрлоин! Так им и надо, ишь, взяли моду разбойничать. Однако где же Флакс? Что-то долгонько его не видать.