Патриций

Вскочив на коня, Юний немного проехал обратно и натолкнулся на одинокую лошадь вольноотпущенника. Гм… Интересно, а где же сам всадник?

– Эй, Флакс! – негромко позвал Рысь.

– Я здесь, господин, – голос слуги раздался словно из-под земли.

Юний спрыгнул с коня и еле удержался от смеха, увидев выпростанную из придорожных кустов руку – похоже, старый слуга все ж таки сверзился с коня, хорошо хоть не сломал себе шею.

– Вставай, вставай, лежебока! – Рысь помог Флаксу подняться и вдруг услышал песню.

За рекой за быстрою
Леса стоят дремучие,
Огни горят великие… —

выводил красивый девичий голос.

Рысь закусил губу – именно эту песню когда-то напевал отец. Это была песня его племени. Выходит, и здесь есть словены. Или венеды, как их называют римляне? Но – кто, откуда?

Песня вдруг резко оборвалась, послышались какие-то крики, хрипло заржали кони – и вот уже небольшой отряд всадников, выскочив из тумана, поскакал прямо по стернине. Впереди всех, пригнувшись к гриве коня, несся молодой воин с длинными светло-русыми волосами. Миг – и неведомые всадники исчезли в дубовой рощице. Кто это были? Какое-то местное племя? Или явившиеся из-за реки разбойники-алеманы? Юний слышал, что в их бродячих шайках кого только нет – маркоманы, квады, тевтоны, кимвры, даже ободриты. Почему бы не быть и венедам?

Впрочем, пора и честь знать.

– Ты как, старина? – Рысь обернулся к Флаксу. – Готов продолжать путь?

– Готов, мой патрон, – жалобно проскрипел слуга. – Сказать по правде – скорей бы уж оказаться дома.

Дома – пока на вилле Октавия – они оказались лишь после полудня, а до этого времени Юний тщательно осмотрел угодья Гретиария и Теренция. По колено в грязи, мерил шагами межу, что-то бормотал про себя, не обращая никакого внимания на стенания старого Флакса.

А вечером пристал к Октавию, снова завалив ветерана вопросами о соседях, после чего поднялся в отведенную для него комнату. Опять разложил на столе таблички, чувствуя, как охватывает тело приятная дрожь, как всегда бывало перед сложным и опасным делом. Но в данном случае опасности никакой не было, по крайней мере пока. А насчет сложности… Да, по этому делу было над чем подумать.

Рысь взял в руки каламус… Итак: вот здесь, внизу, пусть будет Теренций, сверху – его сосед Гретиарий, еще выше – Кальвизий, за ним – Лициний Вер, тут – деревня, за ней – Манлий и чуть ниже – Октавий. Похоже, все… Теперь спорные земли: клочок пергамента сюда, между Манлием и Октавием – пресловутое «гречишное поле». Добавить между Манлием и Гретарком – «ручей», между Гретарком и Октавием – «пастбище». Да, не забыть, что Гретарк – это не имя землевладельца, а деревня херусков. Так… Теперь – Гретиарий и Теренций. Есть там такой небольшой овражек меж их участками, а в овражке том чего только нет: орешник, крыжовник, малинник. Лакомый кусок, из-за него Гретиарий с Теренцием каких только гадостей друг другу не делают, наверняка вскорости и судиться надумают, как прознают про Октавия… А что там между Гретиарием и Гретарком – похоже, луга? Да, они и есть. Гретиарий их, как водится, считает своими, ну а у старосты деревни Хизульфа на их счет явно имеется совсем другое мнение…

Рысь с удовлетворением оглядел стол. Что получилось? А получилось, что все здесь друг с другом враждуют, только Кальвизий с Лицинием Вером – белые и пушистые, как недавно народившиеся котята. Странно… Как это их миновала общая участь?

Юний подспудно чувствовал, что в сложившейся общей картине чего-то не хватает, каких-то штришков, маленьких, почти незаметных, но крайне важных для общего понимания дела. Вот, к примеру, что это за пустое место? Сверху – вилла Октавия, с левого бока – Теренций и Гретиарий, справа – Рейн… А внизу? Что у нас там внизу? Кажется, какие-то непроходимые лесные дебри или болотные топи – в общем, ничего особенно интересного. Что же это за пустота?

Рысь вдруг расхохотался. Ну конечно же – Черное урочище! И как интересно получается: участки Теренция, Гретиария, Октавия непосредственно к этому урочищу примыкают, и все трое прямо погрязли в земельных спорах либо друг с другом, либо с деревней. Очень интересно… И вот еще что не забыть: все эти трое – землевладельцы относительно новые и владеют своими участками не больше пяти лет. Кальвизий же и Лициний Вер живут здесь уже десять лет. И безо всяких конфликтов. Ну, дела… Тут поверишь, будто само Черное урочище провоцирует земельные споры! Или кто-то очень хитрый и сведущий в земельном праве! Но зачем ему это?

И в этот момент Юний вновь услышал вой. Осязаемо близкий – ведь урочище располагалось рядом, всего-то милях в двух от виллы Октавия, – он врывался в душу с какой-то явно ощутимой насмешкой, словно бы дразнил молодого юриста: а вот попробуй-ка разберись во всем этом, распутай клубок.

– И разберусь! – поклялся сам себе Рысь. – И распутаю. Дознаюсь обо всем – и что это за урочище, и кто мутит воду… И даже – кто была та девушка, что пела древнюю песню венедов?