Патриция. Сердце не камень

С каждым новым днем, неделей, месяцем, Патриция становилась всё уверенней. Она поняла как могла контролировать обрушивающееся на нее лавиной внимание мужчин и ненависть женщин. Теперь она управляла этим потоком и направляла его в свою пользу. Больше она не казалась себе слабой и беззащитной. Она обладала мощной силой, способной созидать и разрушать человеческие судьбы. Но у всего есть цена, или оборотная сторона. С каждым новым успехом она всё сильнее презирала похотливых и мужей и их глупых жен. Она цинично и брезгливо смотрела на них и не считала их достойными сочувствия и уважения. Она больше не верила в чистую, возвышенную, преданную любовь, о которой когда-то читала в книгах. Всё это были выдумки незадачливых писателей. Они насаждали в наивные умы эфемерные мечты, которые не имели ничего общего с реальной жизнью. Все мужчины хотели одного – затащить в постель понравившуюся им женщину, и для этого использовали всевозможные уловки, в том числе и незаконные, как это сделал мистер Фишер, сначала отдав ее гостю, а потом и сам воспользовавшись ею.

В тайне от мужа Патриция наводила о Фишерах справки. Она узнала, что Фанни так и не приехала в Лондон на очередной сезон, хотя когда-то и планировала это сделать. В открытую поинтересоваться семейством Фишер Патриция не решалась, и при разговорах лишь вскользь упоминала о них, в надежде, что хоть кто-нибудь что-нибудь знает. Лишь однажды один господин поделился с ней слухами, будто Фишеры покинули страну, но куда именно и насколько они уехали он не имел понятия. Это известие расстроило ее. Пока в ее руках находились деньги и определенная власть она могла использовать их для уничтожения Фишеров, но их отъезд делал это невозможным. Но ничего, она будет терпеливой и подождёт столько, сколько нужно, но возмездие все таки их настигнет!

После очередного утомительного приема, развалившись в гостиной и попивая вино, Патриция делилась с Майклом, как молодой виконт Дуглас так разнервничался, танцуя с ней, что пять или шесть раз наступил ей на ногу и с каждой новой оплошностью все сильнее краснел, потел и что-то нечленораздельно мычал. Она даже испугалась, как бы он не упал в обморок. Она смеялась, представляя картину, как виконт лишается чувств, а она пытается привести его в сознание. Тогда бы ее уж точно обвинили, что она одним свои присутствием убивает мужчин.

– Или, что никто не может устоять перед твоей красотой, – вторил ей Майкл. – По-моему, в Лондоне не осталось ни одного мужчины, который бы не краснел и не потел в твоём присутствии.

Патриция приподняла бокал и немного повертев его то в одну, то в другую сторону, любовалась отблесками света, отражающимися от стекла. Несколько горящих в темной гостиной свечей придавали обстановке таинственности и уединения.

– Ну один всё таки остался, – заметила она, а потом посмотрела на мужа. – Ты не похож на всех этих мужчин и единственный, кто равнодушен ко мне.

Патриция говорила это без какого-либо кокетства или намека. Она констатировала это как факт и ожидала услышать его любимую фразу, что он уже слишком стар для пылких чувств. Но вместо этого Майкл вдруг сказал:

– Я не оговорился, не осталось ни одного непокоренного твоей красотой мужчины.

Патриция чуть не выронила бокал, когда услышала его слова. Она растерянно смотрела на него, пытаясь понять, не шутил ли он с ней. Но его взгляд говорил об обратном. Он смотрел на нее как влюбленный мужчина. И в его взгляде читалось желание обладать ею. Патриции потребовалось несколько секунд, чтобы принять единственно правильное для себя решение. Она слишком многим была ему обязана и только так могла отблагодарить его.

Она поставила бокал на столик, встала и подошла к нему. Сидя в кресле, Майкл следил за каждым ее движением. Она остановилась возле него, встала на колени и не сводя с него глаз, взялась за вырез платья. Патриция спустила рукава и ещё больше оголила грудь, а потом взяла лежащую на колене Майкла ладонь и поднесла ее к груди, накрывая ею полушарие.

Дыхание Майкла стало отрывистым и тяжёлым.

– Патриция, я не хочу заставлять тебя делать что-то против твоей воли.

Она покачала головой и приложила палец к его губам, а затем и сама потянулась к ним. Она не умела целоваться, но это было и не важно. Майкл сможет научить ее и этому.

Да, она не любила его и ей до сих пор было страшно оказаться в постели с мужчиной. Болезненные воспоминания никак не покидали ее, но она должна была переступить через себя. Майкл оказался единственным человеком, кому она доверяла и кто заслуживал ее благосклонности. Пожалуй, только ему она могла позволить прикоснуться к себе. И даже если ей будет больно или противно, она сможет это вынести.

Майкл не стал отказываться от предложения жены. Он отвёл ее в свою спальню и стараясь быть как можно более нежным и ласковым, овладел ею.