Патрология. Период Древней Церкви. С хрестоматией

Сравним историзм отношений Бога и человека у Климента Александрийского, простирающийся от веры к знанию, с радикально противоположной и опасной позицией Тертуллиана (см. выше, п. 16.4.3), отрицающей этот путь закономерного духовного развития человека.

«Вера не бездейственна и не праздна, но предполагает исследование <…> Ведь не зря сказано: «Ищите и найдете» (Мф 7:7)» (Строматы. Книга V. 1:11:1. Хрестоматия, с. 554);

«Ничего не знать против правила веры значит знать все» (Тертуллиан. О прескрипции против еретиков. Гл. 14. Хрестоматия, с. 487).

В трудах учеников Климента его богословие, хотя и пройдет в своем развитии опасное искушение оригенизмом, в лучших своих плодах – в святоотеческой аскетической письменности V–VII веков – даст яркое и многообразное осмысление идеи духовной лествицы, ведущей человека к Богу.

20.3.2. Интеллектуализм духовного пути – ошибка Климента

В понимании Климента, духовный путь человека к обретению знания имеет умозрительный, интеллектуальный оттенок. В этом утверждении можно усмотреть некоторое влияние платонизма, а также связать его с обращенностью богословия Климента к язычникам: именно такое изображение этого пути было последним, воспитанным на идеалах интеллектуального знания, понятно и привычно.

Путь человека к Богу, согласно Клименту, содержит в себе и деятельный аскетический элемент, который в общем и целом несет подчиненную, даже апофатическую функцию – в деятельном плане человеку надлежит стремиться к апатии (букв. «бесстрастию»; понятие, взятое из философии стоиков, влияние которых также испытал Климент), которая понимается не как благодатное преображение, но как пресечение, отсечение телесных, а затем и душевных чувств.

«Непреложное отделение от телесного и связанных с ним страстей – это жертва, приятная Богу» (Строматы. Книга V. 11:67:1. Хрестоматия, с. 556);

«Он же (Христос) был абсолютно бесстрастен, не подвластен никаким чувствам, наслаждению или боли» (Строматы. Книга VI. 9:71:2. Хрестоматия, с. 558);

«Гностик и совершенный избавлены от всех душевных страстей <…> Полное освобождение от желаний приносит плод бесстрастности. Гностик не приемлет того, что большинству кажется благом, например, те положительные чувства, которые проистекают из данной страсти, такие как радость (которая есть следствие наслаждения), или уныние (которое связано с горем), или осмотрительность (как следствие страха). Он никогда не воодушевляется (поскольку воодушевление связано с гневом), хотя некоторые считают его уже не злом, а благом» (Строматы. Книга VI. 9:74:1–2. Хрестоматия, с. 559).

Такая позиция, представляющая собой у Климента пока еще лишь ошибочный акцент мысли, будет впоследствии развита в богословии, а отчасти и осуществлена на практике Оригеном (как известно, оскопившим себя), и положит, таким образом, в числе прочих ошибочных предпосылок начало ереси оригенизма. Все это найдет себе противодействие среди таких святых отцов, как Мефодий Патарский и Макарий Египетский. Святые отцы неизменно будут подчеркивать не умозрительный лишь, а деятельный, охватывающий всю полноту человеческой природы, характер духовного пути человека. Той природы, которую во всей ее полноте надо не преодолеть, а преобразить.

20.3.3. Исторический путь собирания человечества

Все сказанное выше о духовном пути отдельного человека не означает, что из внимания Климента выпадает масштаб макроистории.

Как природа отдельного человека внутри себя приходит к пределу личной Священной Истории человека – простому и неделимому богооткровенному знанию Божественного Логоса, точно так же и многообразие человеческих путей стремится к единому итогу – к тому же Логосу, заключающему в себе предел, полноту, цельность и универсальность исторического пути человечества, его отношений с Богом. На этих путях люди подобны детям, которых Божественный Детоводитель, Педагог Христос, ведет ко спасению.