Патрология. Период Древней Церкви. С хрестоматией

«Знание, о котором мы говорим, не является мнением отдельных школ, но является истинной философией, – мудростью, опытом, открывающим предметы жизненные, мудростью, утверждающей божественный гносис, равно как и дела человеческие, познанием достоверным и неизменным, осознанием прошлого, настоящего и грядущего, того, что открыто нам Господом по его пришествии и через его пророков. Слово это верное, сохраненное, как оно было передано и включающее в себя всю истину, как Он [Бог] пожелал [ее открыть] через Сына. В одном отношении она вечна, в другом – дана в срок, она едина и неизменна, различна и многообразна, лишена какого-либо чувственного движения, но и движет чувственное желание, совершенна и, одновременно, многообразна» (Строматы. Книга VI. 7:54:1–3. Хрестоматия, с. 557);

«Философами мы называем тех, кто возлюбил мудрость творца всего и наставника, то есть, гносис Сына Божьего» (Строматы. Книга VI. 7:55:2. Хрестоматия, с. 557).

В понимании Климента философия не есть то, что само называет себя таковым. Лучшая часть языческой мысли – те мысли в системах языческих философов, которые содержат в себе семена Логоса, могут быть названы философией. Эта человеческая философия оказывается в изображении Климента путеводителем язычников ко Христу, «служанкой богословия», то есть служанкой учения Христова, – «философии совершенной» и Божественной. «Молоко философии» предшествует для язычников «твердой пище веры».

«Я не склонен говорить [отдельно] о стоической, платонической, эпикурейской или аристотелевской философии, но применяю термин философия ко всему тому, что справедливо утверждается представителями всех этих школ относительно праведности и в соответствии со священной наукой. Все это я эклектически называю философией. Различные же подделки, внесенные человеческим разумением, называть божественными нет никаких оснований» (Строматы. Книга I. 7:37:6. Хрестоматия, с. 543);

«Философия для эллинов – это то же, что закон для иудеев, а именно: наставник, ведущий их к Христу» (Строматы. Книга I. 5:28:3. Хрестоматия, с. 540);

«Философия является средством для осуществления мудрости, сама же мудрость есть знание причин вещей божественных и человеческих» (Строматы. Книга I. 5:30:1. Хрестоматия, с. 541);

«Философия <…> ищет истину и исследует природу вещей. Истина же – это сам Господь, изрекший: “Я есмь истина” (Ин 14:6)» (Строматы. Книга I. 5:32:4. Хрестоматия, с. 542);

«Бог – управитель обоих Заветов – дал эллинам их философию, посредством которой они прославляют Его могущество. Через эллинское образование и иудейский закон в единый род собираются все те народы, которые приняли веру» (Строматы. Книга VI. 5:42:1–2).

Обращение к языческому миру на понятном ему языке философии Климент полагает важной миссионерской задачей своего времени. В этом обращении состоит продолжение Божественного Домостроительства, Божественной Икономии, простирающееся через миссию Церкви Христовой ко всему миру.

«Подготовка к состязанию – это также состязание. Аналогично, предшествующее тайне – это тоже тайна. Посему мы, не сомневаясь, обращаемся в наших заметках к философии и к лучшим из пропедевтических наук. Ибо разумно, как говорит апостол, не только из-за евреев и подзаконных делаться иудеем, но и эллином из-за эллинов, дабы приобретать всех (1 Кор 9:19–22)» (Строматы. Книга I. 1:15:3–4).

20.3.4. Отношение Климента к богопротивлению софистики и ересейЧеловеческой философии – служанке богословия, Климент противопоставляет софистику, под нарицательным именем которой собирает воедино всю ложь языческой античной мысли. Софистика разрушает, тогда как философия ведет ко Христу.

«Все здравое остается бессмертным, а от здравого и божественного удалившееся лишено божественности и смертельно больно. Софисты эти подобны хищным волкам в овечьей шкуре» (Строматы. Книга I. 8:40:4–5. Хрестоматия, с. 544).

Вполне в духе всего святоотеческого богословия в целом, оценка Климентом Александрийским отколовшихся от Церкви сообществ весьма негативна. От идущих и ведущих человека к Богу путей, по которым шествует языческий мир, следует отличать ереси и расколы – пути, удаляющие от Бога. Крылатая запоминающаяся фраза изображает язычника и раскольника под образами доброго соседа и худого брата: