Патроны чародея

Я задумался, расширение возможностей никогда не вредит, хотя кто знает, но я готов рискнуть, все–таки я человек несерьезный и безответственный, но это не я виноват, такими нас вырастила партия, общество, власть, улица, зомбированная пресса, а так я вообще–то безупречен по своей изначальной сути, животные ж ни в чем не виноваты.

   — Хорошо, — сказал я, — но все–таки условимся: защита моя не абсолютная. В смысле, воевать за вас не стану. Но укрыть укрою. И по мере моих сил защищать буду.

Она вскрикнула с великой благодарностью:

   — Спасибо, хозяин!

Я огляделся.

   — Где он? Не поверю, что ты не привела его сразу.

Она ответила смущенно:

   — Хозяин… все вы сразу понимаете, даже страшно… Мотыль! Иди сюда.

Я вздрогнул, в трех шагах от стены отделился человек, сорвал с головы шапку и низко поклонился.

   — Ваше глердство…

   — Ты где был? — спросил я с подозрением. — Через стены ходишь? В спальнях подсматриваешь? А в женской бане?

Его затрясло от испуга, а Бдилла сказала торопливо:

   — Нет, но он умеет становиться, хоть и ненадолго, как что–то неживое!.. Когда прячется под деревом, то вроде дерево стало толще, а когда вот так у стены…

Я махнул рукой.

   — Понятно, умеет хамелеонить. Очень полезное качество. Можно подкрасться к кому–то на цыпочках, а потом ка–а–ак гавкнуть над ухом!.. Кони тебя боятся?

Он замотал головой.

   — Наоборот, любят. Я умею прикидываться жеребенком. И вообще от меня пахнет конем.

   — Хорошо, — сказал я нетерпеливо. — Будешь помогать в конюшне. У нас оттуда двое пошли на повышение, теперь вон по верху стены ходят! Все, иди. Покажи себя на трудовом фронте. Труд — дело чести, дело славы!.. А убивать и дурак может. Я таких знаю.

Фицрой тоже прогуливался по стене с самым хозяйским видом, не сидится на месте. Если не придумаю чего–нибудь, точно уедет куда–то искать приключений. Судя по властным жестам, указывает, где сложить камни, где разместить чан со смолой, где встать лучникам.

Я направился в донжон, надо попрактиковаться в магии, так я гордо называю судорожные попытки создания пистолета. А что, наглеть — так наглеть. Мне сейчас это жизненно важно, а что придется чем–то расплачиваться… что ж, готов рискнуть даже прической, вон Борис вовсе лысый — и ничего, не страдает.

Когда протянул руку к двери, Фицрой радостно заорал:

   — Юджин!.. Гости!.. К нам едут!

Сердце мое дрогнуло и стало тяжелым, будто из сырого чугуна.

   — Сколько?..

Он прокричал:

   — Не трусь, всего трое! Иди взгляни.

Я бегом пересек двор, а на стену взлетел по ступенькам быстрее, чем кот на дерево, когда удирает от собаки.

К замку направляются трое всадников: впереди лорд, видно и по одежде, и по осанке, рядом что–то типа герольда, если верно различаю цвета, еще у него в руках незнакомое мне знамя, а позади тащится на смирной лошади крупный детина, явно слуга.

Фицрой сказал с восхищением:

   — Это знак королевского посланника из Уламрии!.. Здорово. Надеюсь, тебе объявят войну.

Я дернулся.

   — Ну и шуточки у тебя!

Фицрой покосился на меня в изумлении.

   — Я думал, обрадуешься…

   — Мы мирные люди, — заявил я, — а война — зло, потому что на ней и меня убить могут. А это нехорошо. Такого нужно избегать. Других убивать можно, а временами и нужно, а меня за что?

Он вздохнул.

   — Как скажешь. Встречать пойдешь?

   — А надо? — спросил я. — Ладно, если такой протокол… Надеюсь, переодеваться не надо.

Он буркнул:

   — У нас даже к обеду не переодеваются. Иди, но не хами… слишком.

   — Грубиян, — огрызнулся я.

Ювал уже ждет внизу у ступенек, последовал за мной почти вприпрыжку, а от ворот на меня оглянулись в ожидании распоряжений.

   — Отворить ворота, — велел я. — Это не войско. А уважение нужно выказывать до тех пор, пока выказывать не надо. Я объяснил доступно?

Ворота распахнули, и трое всадников не останавливаясь продолжили путь во двор. Я рассмотрел лорда повнимательнее: красивый и приятный мужчина в опрятной одежде, доброжелательное лицо, мягкие манеры, улыбка на лице, сплошное очарование, которое нарабатывается только после долгих лет на королевской службе.

Такому палец в рот не клади, мелькнула опасливая мысль, потому я тоже заулыбался и сказал приветливо:

   — Добро пожаловать! Мы всегда гостям рады. Я глерд Юджин, хозяин этого замка и всего некоторого глерд- ства.

Всадник произнес, не покидая седла:

   — Лорд Кельвин, к вашим услугам. Я тоже очень рад повидаться с вами, глерд Юджин. Вообще–то мы торопимся, но…

   — Тогда не откажете выпить со мной по чашке вина? — спросил я. — А ваши люди выпьют с моими?

Он кивнул.

   — Буду рад и признателен. Спасибо.

Седло он покинул неспешно, ничуть не рисуясь молодечеством, хотя тело сильное и поджарое, чувствуется либо участие во всякого рода войнах, либо усиленная подготовка к схваткам.

Я указал на вход в главное здание.

   — Лорд…

Он поклонился учтиво и ответил приятным голосом:

   — Благодарю вас, глерд. У вас так красиво…

Я промолчал, пошел рядом, указывая путь, слуги по дороге все поняли по моему виду, помчались на кухню.

Я провел в свой кабинет, указал на кресло у стола жестом гостеприимнейшего, нет, пока только гостеприимного хозяина, а то мало ли чего подумает.