Патроны чародея

   — Неужто она такая богатая? — спросил он с надеждой. — Он даже пожертвовал десятками своих людей…

Я спросил быстро:

   — Сколько до замка Барклема?

Он снова потрогал голову, поморщился.

   — Да тут не так уж и далеко. Но вряд ли в таком лесу догоним.

   — А вдвоем замок не захватить, — проговорил я.

Фицрой сказал почти с одобрением:

   — А они молодцы. В самом деле, у этого Барклема люди получше, чем у Могеринса!.. Настоящие воины. Видно, уже побывали в войнах. И не шелупень, как у тебя. Нас ждет потеха.

   — Возвращаемся, — сказал я.

Он охнул.

   — Ты что?.. Ты уже забыл, что они увезли нашу девушку?.. Это оскорбление.

   — Месть нужно остудить, — сказал я. — С Барклемом не получится точно так же, как с этим дураком Могеринсом.

Он спросил непонимающе:

   — Не хочешь устроить погоню?

   — Мало ли чего я хочу, — огрызнулся я. — Когда я заявлял, что мне чего–то хочется, мать всегда говорила: «Перехочется». Вернемся в замок!.. Этот Барклем надеется, что бросимся в погоню и напоремся на что–нить неприятное.

   — На что?

   — На то, что он приготовит для нас.

Он проговорил медленно:

   — Ты хочешь… довооружиться?

   — Да, — ответил я. — И явиться с неожиданной стороны. Заодно узнаем побольше об этом проклятом Барклеме. Что–то все о нем говорят… Страшнее кошки зверя нет? Мы докажем, что есть.

Глава 5

Усталые кони с трудом поднялись шагом на гору к запертым воротам замка, на стенах вооруженные люди во главе с Риттером радостно закричали. Для нас отворили издали, я сделал пару глубоких вдохов, надел на лицо довольную улыбку.

   — Враг найден, — сообщил я бодро и звучно. — Ему нанесен тяжелый урон.

Риттер ухватил повод, лицо серьезное, но не стал спрашивать, где Николетта.

   — Останетесь или…

   — Или, — ответил я. — Подбери двух свежих коней. Повыносливее.

   — Все сделаю, глерд, — ответил он. — Не сомневаюсь, враг все равно будет разбит.

Фицрой покинул седло, голос его прозвучал уверенно и бодро:

   — Вдребезги! Юджин, ты собирай свое, а я захвачу поесть в дорогу. Я когда голодный, становлюсь злее. Сам себя пугаюсь.

   — Не задерживайся, — бросил я.

Снайперская винтовка теперь в сложенном виде заботливо упакована в мешке, патроны уже без надобности, но я по трусости захватил еще и магазин, вдруг да что пойдет не так, осмотрелся, что бы еще взять, но все как–то не выглядит крайне необходимым.

Фицрой принес два увесистых вьюка, я посмотрел с подозрением. Он перехватил взгляд, расхохотался.

   — Все понял? Верно, когда едешь веселиться, то вина не бывает много.

Я буркнул:

   — Мы едем выручать Николетту. Дернуло же меня дать ей приют! Погнал бы прочь, никаких забот бы сейчас…

   — Все верно, — согласился он. — Мы сами во всем виноваты. А вот женщины — никогда.

   — Даже ты так считаешь?

Он фыркнул.

   — Я всегда считаю так, как мне выгодно. Я не тупоголовый фанатик, всегда могу сменить неправильную точку зрения, если на другой стороне заплатят больше или предложат морковку крупнее.

Я сказал рассерженно:

   — Грузи все быстрее, демократ! Спешка нужна не только… в общем, нужна.

На воротах молча распахнули перед нами ворота, никто не посмел даже пожелать удачи. Все чувствуют, что хотя и держусь орлом, но вообще–то вернулись ни с чем.

Сейчас просто вторая попытка.

Фицрой на этот раз едет молча, задумался глубоко, а я прикидывал, как освободить глердессу без долгой войны, без осады замка, все–таки не вдвоем пытаться взять замок, перебить гарнизон и освободить прекрасную деву…

То ли из–за тряски, то ли усталости, но ничего не приходит в голову, кроме как залечь на возвышенности в пределах мили и тупо расстреливать все, что движется в замке. За исключением женщин. Мужчин можно всяких, они виноваты уже тем, что мужчины.

Мелькнула мысль, что сама винтовка меняет мировоззрение, как сказал великий Мао. Когда в руках молоток, все кажется похожим на гвозди. Не так уж и трудно стрелять издали в стражников, что вооружены только копьями да топорами. Хотя и в их случае могут дать хороший отпор, применив луки…

Фицрой вел через лес уверенно, с картой не сверялся, а когда я спросил почему, безмерно удивился, дескать, он же посмотрел на нее один раз, чего же еще? Это женщин нужно забывать на второй день, а карты и кости следует запоминать, пригодится.

Я поглядывал по сторонам с осторожностью. Барклем понимает, что мое оскорбленное самолюбие заставит хотя бы сделать пару попыток вызволить пленницу, честь глерда требует отмщения или хотя бы сатисфакции.

А раз так, то наверняка постарается что–то да приготовить. Его не устрашила гибель его капитана с отрядом, но он понял, что я очень опасный зверь, и чтобы со мной сладить, нужно будет…

Переночевали уже на землях Уламрии, утром миновали лесок, Фицрой сказал, что начинаются владения Финлея Барклема, нужно быть вдвойне осторожнее.

В долине низкий туман, верхушки травы торчат, как из молочного киселя, пахнет сыростью и болотными травами. Со стороны поля доносятся скрипящие крики местных птиц.

Финлей прислушался, я тоже уловил натужный скрип колес под тяжело груженной телегой. Спустя время показалась в самом деле доверху нагруженная мебелью подвода, за нею еще одна, тоже с мебелью.