Патруль (СИ)

– Форму, цвет можно менять для большей функциональности, – Ио прикрывает глаза, и костюм превращается в точную копию его комбинезона, только чистого. А вот карман все так же оторван. Еще секунда – и морлок одет уже в серый с белыми вставками костюм, пронизанный светящимися нитями. – Вот так, – он снова смотрит на меня. – Защита для... – он на секунду запинается, – шлем появится автоматически при входе в безвоздушное пространство. Выработка кислорода и тепла не ограничена, поэтому находиться в вакууме можно столько времени, сколько потребуется. Костюм снабжен системой удаления отходов и аварийными системами поддержания жизни.

– Давай сюда, – Сержант забирает у него пару браслетов и принимается раздеваться. Оставшись в трусах, он надевает было браслеты, но Ио качает головой:

– Нужно снять все, – он делает к Сержанту шаг. – Чтобы все системы функционировали должным образом.

Тот молча слушается. Но с браслетами все равно ничего не происходит.

– И что? – интересуется он.

– Могу я? – Ио подходит еще ближе и протягивает руку, с которой незаметно исчезла перчатка.

– Что можешь? – подозрительно спрашивает Сержант.

– Помочь, – объясняет Ио. – Костюм не может связаться с твоим разумом, чтобы считать образ оттуда. Я просто дотронусь до твоих рук, и системы костюма считают мой образец.

– Ну, валяй, – помедлив, разрешает Сержант.

В ответ Ио коротко касается его ладоней, и через секунду на Сержанте точно такой же костюм, как и на самом морлоке.

А потом браслеты на запястьях Сержанта вдруг загораются красным. Ио хмурится, дотрагивается до одного из них, и свечение сразу же исчезает.

– Другая форма жизни, – Ио снова смотрит в мою сторону. – Система приняла за животных.

– Мог бы и промолчать, – фыркает Горячев, тоже скидывая одежду. – Из вежливости.

Ио молча ждет, пока он наденет браслеты, и так же коротко касается его ладоней. Костюм Горячева ничем не отличается от того, что на Сержанте.

– Рома, – морлок поворачивается ко мне.

Сглатываю и принимаюсь развязывать шнурки на ботинках. Снимаю их, отставляю в сторону. Туда же отправляется комбез, за ним трусы. Автоматически прижимаю ладонь к шрамам.

Ио опускает глаза и протягивает мне браслеты. Надеваю их. Сначала на правую, потом на левую. Обдает едва заметным теплом, полоски на металле загораются белым.

Ио протягивает руки, и я сжимаю его холодные ладони в своих. Прикосновение короткое, Ио тут же отступает и касается углубления на стене.

Раздается тонкий, на грани слышимости, звук, освещение сменяется с белого на синее, вокруг моей головы, словно из воздуха, возникает своего рода шлем, плотно прилегающий к вискам и затылку. Перед глазами буквально вспыхивают какие-то символы, как на голограмме, все предметы теперь подсвечены, около каждого строки этих непонятных знаков.

И мне хочется одного – отключить все это к чертовой матери, потому что мне кажется, что еще немного, и я просто сойду с ума от объема рябящих перед глазами символов, в которых я не понимаю ровным счетом ничего.

И едва я об этом думаю, все исчезает. Просто... растворяется. Как если бы кто-то взял и отключил.

Бросаю короткий взгляд вбок. Там Ио крепко стискивает запястье стоящего на коленях Сержанта. Похоже, сам тот справиться не смог.

Горячев стоит, упершись руками в колени, и трясет головой, судя по всему, матерясь.

Интересный расклад. А я как тогда все вырубил?

– Настроено не для людей, – поясняет Ио, после того как Сержант поднимается на ноги. – Поэтому неприятно. Идем. Переход готов, давление стабилизировано.

Створка, перекрывающая выход, отъезжает в сторону, и гравитация исчезает. Впрочем, через мгновение мы уже снова твердо стоим на ногах.

Только вот теперь это в буквальном смысле похоже на полет над бездной. Переход абсолютно прозрачен. Я вижу и борт станции, на которую мы направляемся, и, обернувшись, борт нашего корабля. Под ногами и над головой - абсолютная чернота, усеянная светящимися точками. Ио ловит меня за руку и что-то переключает на моем браслете, а потом просит:

– Сфокусируйся на той точке, которую тебе предложит интерфейс шлема.

Обозначенная область мягко подсвечивается пульсирующим голубоватым сиянием. И как только я концентрируюсь, звездное небо словно наплывает на меня, и я в буквальном смысле открываю рот: я словно парю в невесомости рядом со звездой. Вокруг меня разноцветные волны газа, странной формы завихрения. Я словно... попал в фото туманности Андромеды, которое показывал отец. Фото было старым, его сделал еще телескоп Хаббл с орбиты Земли.

– Это что? – зачаровано спрашиваю все так же держащего меня за запястье Ио.

– Пульсар, – отзывается морлок. – Мертвая звезда. Шлем подключился к телескопу на борту станции, немного замедлил для нас картинку, мы видим ее не в реальном времени. Так красивее.

– Но... – я запинаюсь, замолкаю, не в силах подобрать слова.

– Это всего лишь то, что видит телескоп, – мягко говорит Ио. – Такую красоту можно видеть только издали.

– Чего застряли? – недовольный голос Горячева врывается раздражающим диссонансом.