Патрульные Апокалипсиса

– Если я понял ход твоей мысли, боюсь, это бессмысленно, – сказал Дру, стоя у квадратного отверстия в полу, которое вело к миниатюрной лодке внизу на реке. – Тут нет связи с «Водяной молнией». Соренсон, который, как я узнал, здорово разбирается в резервуарах, самолеты исключает.

– Он прав, – сказал полковник, заклеивая липкой лентой последнюю из трех коробок. – Большое количество и высота делают их использование невозможным. Такая стратегия обречена на провал.

– Уэс упомянул, что резервуары и другие водные ресурсы часто учитывали как возможный объект диверсий. Я и не знал.

– Потому что к этому никогда не прибегали, кроме как во время войны в пустыне – там отравляли оазисы. Во-первых, из соображений гуманитарного порядка – победителям приходится жить с побежденными после окончания конфликта. А во-вторых, тыл и снабжение – это чертовски трудно.

– Они нашли способ, Стэнли, я уверен.

– Что мы можем еще сделать помимо уже нами сделанного? – спросила Карин. – Осталось меньше суток.

– Отправьте материалы в Лондон и вызовите всех аналитиков из МИ-5, МИ-6 и секретной службы. Скажите, чем больше их будет, тем лучше, и пусть рассматривают все под микроскопом.

– Это можно устроить через сорок пять минут, – сказал Витковски, вынимая портативный телефон и набирая номер. – Мне надо поскорее добраться до Парижа и встретиться с теми, кто отвечает за охрану источников воды, где б они ни находились.

– Почему бы не выяснить, где эти источники, и не высадиться к ним поближе? – спросила де Фрис. – Клод это может устроить.

– Если останется в живых после встречи со мной, – рявкнул Лэтем. – Это он тебя сюда пустил. Ты ему позвонила, и он тебя сюда пустил, не сообщив нам.

– У него были все основания сделать так – я его умоляла, умоляла!

– Со страшными последствиями, могу добавить, – проворчал Дру. – Тебя чуть не изнасиловали и не убили, а могущественный Гюнтер Ягер лежит мертвым под простыней и больше нам уже не пригодится.

– Этого я себе никогда не прощу. Не потому, что убила Фредерика, его пришлось убить, иначе он убил бы тебя, а потому, что была причиной.

– О чем ты думала? – рассердился Дру. – Что ты ему подыграешь и он тебе все выложит?

– Нечто в этом роде, только гораздо сложнее. Гарри бы понял.

– Позволь и мне понять.

– Фредерик при всех своих недостатках когда-то был очень привязан к родителям и бабушке с дедушкой. Как многие дети, потерявшие эту любовь из-за разлуки или смерти, он их страстно любил. Если б я сумела сыграть на этих чувствах, вполне возможно, он бы сломался, хотя бы ненадолго.

– Она права, хлопчик, – тихо сказал полковник, убирая радиотелефон в карман. – Психиатры, видевшие запись, говорили, что он неуравновешен до предела. Я так понял: в стрессовой ситуации он мог склониться в любую сторону. Она попробовала это сделать с редким мужеством – жаль, не сработало, но могло. В нашей ужасной профессии на такой риск идут постоянно, и чаще всего смелые люди, только этого никто не ценит, даже их неудачу.

– Так было давно, Стош, сегодня по-другому.

– Признаюсь, офицер Лэтем, что «сегодня» – предвестник наших худших опасений. Бели б ты в это не верил, тебя бы сейчас не было здесь, на берегу Рейна.

– О’кей, Стэнли, я верю. Мне просто хотелось бы иметь больше власти над своими войсками – они ведь называются «войсками»?

– Не в твоем случае, но в Париже все готово. У Моро в аэропорту два немецких реактивных самолета – один на Лондон, другой во Францию, место назначения определяется на борту.

Из двери в другие помещения появились капитан Диец и лейтенант Энтони.

– Там ничего не осталось, кроме горшков, сковородок и мебели, – сказал капитан. – Если есть хоть один кусочек бумаги, то он в этих коробках.

– Куда теперь, босс? – спросил лейтенант.

Лэтем повернулся к Витковски:

– Я знаю, Стэнли, тебе это не понравится, но я хочу, чтоб ты отвез эти коробки в Лондон. Они лучшее, что у нас есть, и вряд ли кто-нибудь быстрее тебя заметит «хвост». Работай, читай, пытайся найти ключ к разгадке, Карин и два наших друга летят со мной во Францию.

– Ты прав, мне это не нравится, хлопчик, но логика на твоей стороне, не отрицаю. Но, Дру, мне потребуется помощь, я же не вхожу в Объединенный комитет начальников штабов. Мне нужна поддержка более высоких чинов.

– Как насчет Соренсона, Нокса Тэлбота из ЦРУ или президента Соединенных Штатов?

– Меня бы устроил последний. Ты можешь это сделать.

– Ты совершенно прав, могу, вернее, Соренсон может. Позвони в немецкую разведку, пусть пришлют машину через пять минут.

– Она не уезжала, стоит на дороге. Пошли, ребята, возьмем каждый по ящику.

Когда двое командос направились к коробкам, лейтенант Джеральд Энтони разглядел на полу у алтаря скомканную бумажку. Повинуясь интуиции, он поднял ее и развернул. Там было всего несколько слов, написанных неразборчиво на немецком. Тем не менее он сунул помятый листок в карман.