Патрульные Апокалипсиса

– Попробую, майор. – Она взяла телефон и нажала три кнопки. – Экстренная ситуация, вы видели директора? – спросила она по-французски. – Merci. – Женщина нажала на рычаг, набрала номер снова и задала тот же вопрос. – Merci. – Секретарь повесила трубку и посмотрела на Дру и спецназовца. – Я сначала позвонила на стоянку, где у мсье Бержерона спортивная машина. Он из ворот не выезжал. Потом позвонила на первый этаж. Новый директор, как сказал охранник, только что спешно покинул здание. Извините.

– Спасибо за попытку, – сказал Джеральд Энтони, поддерживая окровавленную правую руку.

– Можно спросить, – обратился к ней Лэтем, – а почему вы все же попробовали? Мы американцы, не французы.

– Директор Моро вас очень высоко ценил, мсье. Он так мне и сказал, когда вы к нему приходили.

– И этого оказалось достаточно?

– Нет… Жак Бержерон был сама любезность в присутствии мсье Моро, а без него стал отпетым наглецом. Я больше верю вашему объяснению, и в конце концов, он ранил вашего очаровательного майора.

Они опять сидели в апартаментах посла Кортленда в посольстве: Дру, Карин с перевязанным раненым плечом и Стэнли Витковски, прилетевший из Лондона. Двое командос находились в отеле, у лейтенанта рука была на перевязи, они то отдыхали, то делали щедрые заказы в номер.

– Он скрылся, – сказал Дэниел Кортленд, сидящий на стуле рядом с полковником напротив Дру и Карин, расположившихся на диване. – Вся полиция и все разведслужбы Франции ищут Жака Бержерона, но безрезультатно. Во всех общественных и частных аэропортах и таможнях Европы есть его фотография с десятком компьютезированных версий того, как он может преобразиться, – и ничего. Он явно уже в Германии, среди своих.

– Надо выяснить, где именно, господин посол, – сказал Лэтем. – «Водяная молния» провалилась, а что последует за ней? Вдруг им другое удастся? Может, их долгосрочные планы и приостановлены, но нацистскому движению не конец. Где-то есть досье, и нам надо их найти. Эти мерзавцы по всему миру, и они от своего не откажутся. Не далее как вчера сожгли дотла синагогу в Лос-Анджелесе и церковь чернокожих в Миссисипи. А нескольких сенаторов и конгрессменов, публично осудивших эти акции, обвинили в лицемерии, будто они скрывают свои собственные симпатии. Все так запуталось!

– Знаю, Дру, мы все знаем. Здесь, в Париже, в еврейских кварталах разбили витрины магазинов и написали на стенах слово «Kristallnacht».[169] Мир становится безобразным. Просто безобразным.

– Когда я сегодня улетал из Лондона, – тихо сказал Витковски, – все газеты сообщали об убийстве нескольких вест-индских детей, им штыками искромсали лица – лица! А вокруг тел цветными мелками написали по-немецки «Neger».

– Господи, когда же это кончится? – воскликнула Карин.

– Когда выясним, кто они и где они, – ответил Дру.

На старинном столе посла зазвонил телефон.

– Подойти, сэр? – спросил полковник.

– Нет, спасибо, я сам, – сказал Кортленд, вставая со стула и подходя к столу. – Да?.. Это вас, Лэтем, некто Франсуа.

– Вот уж кого не ждал, – сказал Дру, поднимаясь и быстро подойдя к столу. Он взял у посла трубку. – Франсуа?..

– Мсье Лэтем, нам надо встретиться где-нибудь в безопасном месте.

– Ничего нет безопасней этого телефона, поверьте. Вы только что говорили с американским послом. Стерильней его телефона нет.

– Я вам верю, вы сдержали слово. Меня допрашивают, но лишь по поводу того, что я знаю, а не из-за того, кем был.

– Да, вы оказались в отвратительном, неприглядном положении, но если будете в полной мере сотрудничать с нами, можете спокойно отправляться к своей семье.

– Я так вам благодарен, мсье, слов нет, и жена тоже. Мы все обсудили – я от нее ничего не утаил – и решили, что я должен позвонить вам, может, эта информация вам пригодится.

– В чем дело?

– Помните тот вечер, когда старый Жодель покончил с собой в театре, где играл Жан-Пьер Виллье?

– Такое не забывается, – решительно сказал Дру. – А что еще произошло в тот вечер?

– Скорее рано утром. Sous-directeur[170] Бержерон приказал мне срочно явиться к нему во Второе бюро. Я пришел, на месте его не оказалось. Однако я знал, что он в здании, – охранники у ворот с сарказмом говорили, как он был с ними груб и что прервал мой сон явно затем, чтоб я помог ему дойти до туалета. Уходить я боялся. Подождал, пока он придет; он вернулся с очень старым досье из архивов, настолько старым, что его даже не ввели в компьютеры. Сама папка пожелтела от времени.

– Весьма необычно, – отметил Лэтем.

– В архивах тысячи и тысячи таких досье, мсье. Уже многие из них обработали, но на все уйдут годы.

– Почему?

– Нужно вызывать экспертов, в том числе историков, чтобы подтвердить их ценность, а финансы у всех правительств ограничены.

– Продолжайте. Что произошло?