Патрульные Апокалипсиса

– Второе бюро работает с Сервис этранже – с французским министерством иностранных дел; господин посол, – и их власть часто перекрещивается, где-то схоже с нашими ЦРУ, ФБР и Разведуправлением министерства обороны. Это понятно, да?

– Продолжайте, полковник.

– И благо, и бич всех разведслужб – это путаница из-за таких конфликтов…

– К чему ты ведешь, Стэнли?

– Все просто, хлопчик. Пусть твой Франсуа позвонит тому, кого хорошо знает в Этранже, и повторит, скажем, половину того, что рассказал тебе.

– Какую половину?

– Мол, вдруг вспомнил, что Бержерон, которого все ищут, послал как-то его с каким-то старым досье в этот замок у Луары. Вот и все, что ему надо сказать.

– А почему бы ему не дать эту информацию своим людям во Втором бюро?

– Потому что нет начальства. Вчера убили Моро, несколько часов назад скрылся Бержерон, и он не знает, кому можно доверять.

– А потом что?

– Об остальном я позабочусь, – тихо ответил Витковски.

– То есть как? – спросил Кортленд.

– Знаете, сэр, всегда есть нечто такое, что человек на таком посту, как ваш, может законно отрицать, поскольку понятия об этом не имел.

– Расскажите, – прервал его посол. – Я, похоже, слишком много времени трачу, чтоб узнать то, о чем знать не должен. Так что же именно даст мне возможность все отрицать?

– Все весьма безобидно, сэр. У меня есть друзья, скажем, коллеги на высоком уровне в Сервис этранже. В прошлом случалось, что американские преступники, члены организованной преступности или наркодельцы, действовали во Франции, и мы лучше за ними следили, чем они… Я щедро делюсь информацией.

– Ну что ж, вы весьма уклончивы, полковник.

– Спасибо, господин посол.

– Будет вам, – не выдержал Лэтем, – к чему вы ведете?

– Если информация исходит из источника французской разведки, я могу вмешаться. Французы ухватятся за это, и у нас будет столько групп поддержки, сколько нужно в экстренных ситуациях. А главное, сохранится полная секретность, которая так нам важна, поскольку действовать придется быстро.

– Как вы можете быть в этом уверены, полковник?

– Потому что, сэр, мы в секретных службах любим поддерживать миф о нашей неуязвимости. Нам особенно нравится, если выдаем поразительные результаты, когда никто не подозревает о нашей причастности к делу. Такая уж особенность, господин посол, и в этом случае она нам на пользу. Видите ли, информация в наших руках, мы дирижируем, а французам достанутся лавры. И славу богу!

– Едва ли я что-либо понял из ваших слов.

– А вам и не надо, сэр, – ответил ветеран Г-2.

– А я? – спросила де Фрис. – Я буду с вами, разумеется.

– Да, будете, дорогая, – нежно улыбнулся Витковски, взглянув на Дру. – Изучим карты района – у Сервис этранже каждый квадратный метр Франции нанесен на карту – и найдем какую-нибудь возвышенность с видом на замок. Вы будете на радио.

– Ерунда. Я заслужила, чтоб быть с вами.

– Ты несправедлива, Карин, – сказал Лэтем. – Ты пострадала, и никакие болеутоляющие средства не помогут тебе на сто процентов. Проще говоря, там, на месте, ты скорее будешь обузой, чем помощницей. Во всяком случае мне.

– Ты же знаешь, – тихо сказала де Фрис, глядя в глаза Дру, – я все понимаю и согласна.

– Спасибо. Кроме того, и от нашего лейтенанта толку будет мало, он останется в запасе. У него дело похуже, чем у тебя, – он способен стрелять, только если оружие к его руке прикрепить цементом.

– Он может быть на радиосвязи с Карин, – добавил полковник. – Координаторы, чтоб нам не надо было постоянно выходить на связь и ограничиться наушниками.

– Звучит очень снисходительно, Стэнли.

– Может быть, Карин, но кто знает.

Старшему представителю министерства иностранных дел, профессионально честолюбивому сорокалетнему аналитику, посчастливилось водить знакомство с Франсуа, Колесами. Он был поклонником жены Франсуа, Ивонн, до ее замужества, и хотя быстрее и выше Франсуа продвинулся по служебной лестнице, они остались друзьями, и Франсуа знал почему. Не упускавший ни одной возможности аналитик не переставал прощупывать Франсуа на предмет таинственного Второго бюро.

– Я знаю, кому позвонить, – ответил Франсуа на просьбу Лэтема. – Это самое малое, что я могу сделать для вас и, надо думать, для него после всех этих дорогих обедов и ужинов, за которыми он так ничего и не узнал. Ему хорошо платят; он закончил университет и весьма умен. Я думаю, он откликнется с энтузиазмом.

Все они знали, что аналитики – не офицеры полевой службы и не изображают из себя таковых. Но все равно при определенной операции и гипотетических обстоятельствах они могли предоставить прецеденты и стратегию, которые часто оказывались весьма ценными. Directeur Adjoint Клеман Клош – таково было его имя, и оно ему как нельзя лучше подходило – встретился с группой Н-2 в «Плаза-Атенз».

– А, Стэнли! – воскликнул он, входя в номер с «дипломатом» в руках. – Когда вы позвонили вскоре после довольно истеричного звонка Франсуа, мне стало легче. Все так трагично, так catastrophique, но, узнав, что всем руководите вы, я почувствовал облегчение.

– Спасибо, Клеман, рад вас видеть. Позвольте представить вас моим коллегам.