Пациент особой клиники

«Тогда, может быть, такое под силу людям с больным мозгом? Таким как Трамниц?» – промелькнуло в голове у Тилля.

Одновременно Беркхофф понимал, что возникшая у него идея попытаться вырваться из этой клиники, приняв сторону убийцы, безумна. Но ведь такой казалась вначале и вся его авантюра по внедрению в «Каменку» под видом психически больного человека. И тем не менее ему удалось сюда проникнуть. Теперь же в его розысках наметилось новое направление – убраться отсюда. И чем скорее, тем лучше. Подальше от Касова, от Армина, от противораковой терапии, в которой он не нуждался. Ему необходимо было снова оказаться на свободе, чтобы добиться правды.

И тут ему вспомнились слова, которые написал Тиллю Трамниц в своем дневнике: «Правда, которую ты ищешь, не принесет тебе облегчения».

«Ну и пусть, – подумал Беркхофф. – В любом случае мне надо выбираться отсюда. И как можно скорее!»

Исходя из этих соображений, он решил ограничиться тем, что еще раз ударил Касова кулаком по сломанному носу, отправив врача в глубокий нокаут.

Затем, повинуясь возникшей у него остроумной идее, Беркхофф раздел врача до нижнего белья и надел его штаны, рубашку и халат. Вся одежда оказалась чересчур широкой и длинной, а вот полуортопедическая обувь пришлась как раз впору. Подняв бритву с пола, залитого кровью Касова, он повернулся к входной двери.

Тилль дернул за ручку и со страхом обнаружил, что выход из палаты оказался закрыт.

«Очевидно, изменились правила безопасности!» – догадался он.

Беркхофф принялся лихорадочно искать устройство ввода электронного ключа, но ни на раме, ни на стене встроенную клавиатуру не обнаружил. И слава богу!

Ему ни за что в жизни не удалось бы подобрать правильный код до того момента, пока Касов не очнулся. Возможно, он вызвал бы даже тревогу, трижды введя неправильный шифр.

Между тем врач позади него застонал, но по-прежнему остался лежать без движения. Тогда Тилль ощупал халат и обнаружил мобильный телефон, который был для него бесполезным предметом, ведь без ПИН-кода он все равно не смог бы его разблокировать. Зато в кармане брюк нашлась белая карточка-ключ. Вот это была удача!

Она выглядела как электронный ключ от номера отеля и была величиной с визитку, правда, немного толще и из жесткого пластика.

«И что теперь? – подумал Тилль, вытирая рукавом халата выступившие из-под повязки на лбу капельки пота. – Куда мне надо вставить ее?»

Он не видел ни поля ввода, ни дисплея, ни слота. В это время позади послышался стон, а затем легкий кашель, что сподвигло Беркхоффа испробовать все возможные варианты. Сначала он попытался дотронуться непосредственно до личины замка, а потом просто приложил карточку к замку. Послышался тихий щелчок.

Дверь открылась, но потом сработала сигнализация. Не очень громко, но раздражающе. Звук походил на сигнал будильника.

«А может быть, это сигнал вызова телефона?» – пронеслось у Тилля в голове.

Тогда он вытащил из кармана халата источник шума. Но только Беркхофф хотел дотронуться до сенсорного дисплея смартфона Касова, как телефон замолк.

«Один пропущенный вызов», – прочитал надпись на дисплее Тилль и посмотрел на встроенные часы.

Они показывали девятнадцать часов сорок три минуты.

«Слишком поздно», – с каким-то непонятным чувством вздохнул Беркхофф.

Трамница уже увели для дальнейшего перевода в другую клинику, а с ним исчезла и та последняя соломинка, за которую хватался Тилль в абсурдной надежде найти вместе с ним путь выхода из клиники, а затем и своего сына.

Глава 58

В коридоре никого видно не было, и это говорило о том, что эвакуация пациентов из лазарета, возможно, уже завершилась. И скорее всего, царившая здесь тишина продлилась бы и дальше, по меньшей мере до тех пор, пока Касов не очнется и не поднимет тревогу.

Пока же скрип резиновых подошв обуви на ногах Тилля являлся единственным звуком, который здесь можно было услышать. Прекратился даже шум дождя, доносившийся ранее через мансардные окна, и только в шахтах лифта периодически раздавались завывания ветра, походившие на стоны раненого зверя.

Путь до одноместной палаты Трамница показался Беркхоффу намного короче, чем в прошлый раз. Сейчас головные боли у него были не так сильны, да и сам он чувствовал себя более отдохнувшим, хотя только что пережил настоящий бой с врачом. Единственное, что сильно удручало Тилля, давя на него словно свинцовый груз, было осознание того, что все усилия оказались напрасными.

Подойдя к Т-образному пересечению коридоров, Тилль сразу же посмотрел направо, в сторону лифтов, возле которых он в последний раз видел Трамница, разговаривавшего с Касовом. Затем он поспешил влево, держа курс на ординаторскую, памятуя о том, что в палату маньяка вела первая дверь. Однако на сей раз библиотечная тележка в коридоре не стояла – Седа с Симоном давно уже ушли.