Паучье княжество

Тяжёлый звон всё продолжался. Громкий, неуместный в кухонной тишине. Володя открыл было рот, чтобы отчитать чёртову неуклюжую дуру, но… Глаза наконец метнулись к её лицу. И будь Володя девчонкой, его, наверное, тут же бы вывернуло.

«Знатно её разодрали…» – пронеслось в голове.

Но он сосредоточился на выражении Варвариных глаз, и с его губ не сорвалось ни звука.

Варвара пятилась от стеллажа под мерзкое дребезжание катающейся на полу крышки. И её лицо – та часть, что не была багровой и разодранной, на глазах делалась пепельно-серой.

«Да чтоб вас всех…»

Володя дёрнулся к ней, едва не задев по пути встрявшую меж стеллажей Маришку.

На полке подле кастрюли с вероятно их супом покоился мелкий пустой пузырёк. И Варвара таращилась на него так, будто склянка по меньшей мере была преогромной крысой. Подхватив пузырёк – а он не был пустым, – Володя быстро поднёс его ближе к глазам, бегло изучая этикетку.

«Поцелуй Императрицы» – гласила витиеватая надпись.

Что? Милосердное «снотворное» для неизлечимо больных?

Володя покосился на кастрюлю. Маловато было одного пузырька для такого объёма. Идиоты.

Цыган перевёл раздражённый взгляд на Варвару, закрывшую вдруг – и нельзя было сказать, что Володя был сильно против, – ладонями изувеченное лицо.

– Учитель… говорил правду, – выдавила она.

Володя едва не закатил глаза. Проклятье, да кому какая сейчас была разница?

– Они хотели убить нас… Император велел убить нас с-снотворным, – всхлипнула она. – За что же… почему?

– Он полоумный, – выплюнул цыган, совершенно не понимая, зачем всё это ему надо выслушивать. – Во дворе тьма братских могил. Разумеется, они хотели убить нас. Только чего-то этого маловато будет, нет?

– Я-Яков сказал, они ожидали п-поставку, – Варвара разрыдалась, и Володя едва удержался, чтобы ей не залепить по уху. – Р-революционеры напали н-на паромобиль. Они ж-ждали следующей. А утром сегодня узнали, что завтра приедет п-проверка и…

– И проклятые домоприслужники решили уложиться в сроки своими силами, – закончил за неё он. – Мерзкие кровопийцы. Ублюдки, что ж это объясняет хотя бы список.

– К-какой список?

Володя не ответил, судорожно размышляя над новыми поступившими сведениями.

Пузырёк был один. Да не – очевидно – из недоехавшей, отведённой лично для них партии. Значится, остался с прошлого раза. Большинство умерщвлялось милосердным снотворным – Володя почти не сомневался. Это ведь столько работы, перерубить всех самому. Нет, от них избавлялись, как было велено. Лекарством. Вонючий Император, должно быть, гордился собой. Своим изобретательным лечением своих владений.

Но лишняя склянка с ядом… Наводила на мысли.

Кажется, Терентий был не просто старым извращенцем, как заявляла Настасья. Кажется, Терентий был чем-то похуже.

Список. Девять имён.

Девять человек – их не убили милостивым «поцелуем». Нет. Володя считал иначе. Володя считал, от них избавились совсем по-другому.

«Проклятье…»

Как всего этого было непосильно много. Даже для такого, как он.

Убийцы. Прикормленные государством убийцы. Домоприслужники, они так… удачно затесались во всё это. Всю эту «реорганизацию сиротских домов».

Чтобы безнаказанно убивать. Чтобы мучить.

Дадо рассказывал ему, что бывали такие… твари на свете. И в отличие от Нечестивых, эти были настоящими.

«А ведь в чём-то Маришка оказалась права», – с неуместным и каким-то горьким весельем подумалось ему.

Краем уха Володя услышал, как где-то позади рыдает Варвара. Монотонный и нервирующий звук. Он немного привёл его в чувство. Наваждение спало. Он моргнул и ощутил вкус желчи на языке.

За спиной слышались всхлипы. Варвара стала плакать почти беззвучно.

Маришка, вновь очнувшаяся, сделала пару неверных шагов к Володе. Он покосился на неё, сжимая и разжимая кулаки. Его пальцы потеряли чувствительность. Ноги были словно из войлока. Приютскому хотелось опуститься на пол.

Хотелось проснуться.

Маришка обогнула Володю и потянулась к стеллажу.

– Нет, – он перехватил руку, заглядывая девчонке в глаза.

В них не было ничего – совершенно стеклянный взгляд. Нет, она не пришла в себя.

Он шумно втянул в себя воздух.

– Настя? – спросила она, смотря сквозь него, так и замерев с вытянутой рукой. Даже не пытаясь вырвать её.

– Настя мертва, – выплюнул Володя, пытаясь пробить брешь в её помутнении. – Вернись уже с облаков, Ковальчик! Успеешь ещё там прогуляться.

Но она упорно не хотела возвращаться.

«Что ж, слабачка, тебя можно понять», – подумал он.

Володя бросил короткий взгляд на вторую девчонку. Варвара стояла, прижавшись спиной к высокой столешнице. Она опиралась на неё руками, и теперь локти торчали из-за спины, как лапки сверчка. Варвара выглядела худо, совсем худо – Володя понял то по её бесцветным губам.

У Варвариных ног стояла пустая корзинка. В ней – всего одна луковица. Видно, до пузырька с тёмно-красной надписью «Поцелуй Императрицы» девчонке удалось облазать ещё кое-какие укромные уголки. Луковица.

Глупость, они здесь больше ничего не найдут!