Паучиха. Личное дело майора Самоваровой

— Ма, где ты была? — Как только Варвара Сергеевна вернулась в гостиную, Анька, сидевшая на диване, отлипла от Олега и бросилась ей навстречу.

«Да уж…С платьем она явно промахнулась! Такие розовые оборочки хороши только для девочек Дега», — глядя на дочь, с нежностью подумала Самоварова.

— Провожала свою гостью.

— Слава Богу, — поморщившись, демонстративно выдохнула Анька.

— Непростая дама и слишком закрытая. Ей через силу даются социальные контакты. Сто процентов — тяжелый, застарелый психоз, — отозвался Валерий Павлович, сидевший за столом напротив Олега и, по всей видимости, все это время продолжавший вести с ним какой-то вялый спор.

— Кем она в ментовке-то служила? Не патолого ли анатомом? — вставил свои «три копейки» Олег.

Не желая поддерживать тему, Варвара Сергеевна бросилась наводить порядок на столе.

— Аналитиком.

Первым делом убрала тарелку и приборы, которыми пользовалась Регина.

— Слава богу, отчалила, — повторилась дочь. — Самовлюбленная, себе на уме, баба. Но чем-то, едва уловимо, она похожа на тебя. Помнишь, у Андерсона есть такая страшная сказка — «Тень», ты мне ее в детстве читала?

— Неприятная сказка, — не отрывая взгляда от стола, кивнула Самоварова. — Только и герой, от которого сбежала его тень, был так себе — беспринципный и жестокий.

— Но тень-то его переплюнула! — не успокаивалась Анька.

— Ты только нашим будущим детям такие сказки не читай! — встрял Олежка.

Валера подошел к Варваре Сергеевне и попытался выхватить из ее рук грязную тарелку:

— Сядь ты уже! Побудь наконец с нами. Мы сами потом приберемся.

Проигнорировав его просьбу, Самоварова потянула тарелку на себя и быстро вышла из комнаты.

На кухне, надев перчатки, щедро посыпала тарелку чистящим средством и тщательно отмыла.

Сняла перчатки и долго держала руки под струей теплой воды.

Зашла в ванную, намазала руки увлажняющим кремом.

По дороге в гостиную заглянула в свою спальню и, обнаружив дремавшего в кресле Пресли, вдруг поняла, что все то время, пока Регина была в квартире, кот ни разу не вышел из комнаты.

— Ма, сядешь ты наконец или нет? — схватив в руки бокал с детским шампанским, Анька дернула за рукав Олега. — Вставай! Раз эта мадам ушла, можно сообщить о нашем сюрпризе!

Валера, глядя на них, хитро улыбался. Похоже, он был уже в курсе.

— Поздравьте нас! — заверещала и запрыгала по комнате Анька. — Мы скоро станем родителями!

— Батюшки! — осела на стул Самоварова. — И какой срок?

— Шесть недель! — богатырское лицо Олежки озарилось смущенной, довольной улыбкой.

— По-здра-вля-ем! — выкрикнул доктор и легонько подпихнул в бок Самоварову.

— По-здра-вля-ем! — ошарашенная известием, машинально подхватила она следом за ним.

Когда они чокнулись и выпили, Олег поставил на стол рюмку и достал из кармана джинсов бордовую бархатную коробочку.

Сверкая россыпью бриллиантовой крошки, из коробочки улыбнулось кольцо.

— На следующей неделе расписываемся, — пояснил он, с гордостью наблюдая, как Анька тут же напялила его подарок на безымянный палец.

— Ну… ежели это помолвка, то почему у матери никто не спрашивает разрешения! — проворчала Варвара Сергеевна.

— А ты что, против? — пощекотал ее за шею доктор.

Вместо ответа Самоварова подошла к молодым и крепко, по очереди, их расцеловала. В ее глазах стояли слезы.

— Но это еще не все сюрпризы! — выпалил Валерий Павлович. — Быстро одеваемся — и во двор!

— А как же, доктор, ваша хваленая утка? — оторвала взгляд от нового кольца Анька.

— Обождет! Или улетит! — встав в дверном проеме, захмелевший доктор смешно взмахнул руками. — А мы ее поймаем во дворе!

Всей гурьбой вывалили из подъезда. Несмотря на нулевую температуру, с неба падал настоящий, как с забытой, из детства, открытки, новогодний снежок.

Недалеко от подъезда, на одном из парковочных мест, стоял укутанный непромокаемой тканью мотоцикл.

Валерий Павлович, повозившись в потемках, сдернул ткань:

— С Новым годом, любимая! — не сводил он с лица Варвары Сергеевны выжидающий, исполненный волнения взгляд. — Угадал?!

— Вау! — растянулся до ушей рот Олега.

— Ну… теперь мать будет отжигать… и нервы нам пуще прежнего трепать! — пробурчала дочь. — Не опрометчиво ли вы, доктор, поступили?

Олег, с укором глядя на Аньку, подошел и поправил на ней шапку-ушанку из крашенной лисы:

— Уши не заморозь!

Мотоцикл был классом намного выше того, который предполагала приобрести по весне Варвара Сергеевна.

На глаза вновь набежали слезы.

— Спасибо… Так неожиданно, — привстав на цыпочки и прижавшись к доктору, смущенная и растерянная перед таким поистине королевским подарком, промолвила она.

— Но… когда наконец получишь права, экзамен сдашь лично мне! — шутейно погрозил пальцем Валерий Павлович и, схватив ее в охапку, под чьи-то ликующие, хмельные крики, доносившиеся с дороги, усадил верхом на мотоцикл.

Глаза залепляли хлопья резко усилившегося снега.

Прикрыв их, Варвара Сергеевна неслась навстречу своей давней, почти уснувшей за эту дикую осень мечте.

В ноздрях защекотало весной. Железный конь, почуяв скорое приближение свободы, ласково расправил под ней упругое черное тело.