Паучиха. Личное дело майора Самоваровой

— Не я… — От ее неожиданно прямого, как иголка в самую душу, вопроса Самоварова смутилась.

— Муж?

Варвара Сергеевна подумала, что лукавить нет смысла.

— Дочь… У нее схожая с вашей проблема. Ей почти сорок, детей нет. Формально и она, и ее друг здоровы.

Марина Николаевна отклонилась назад и вжалась в кресло. Ее успевшее слегка вспотеть в хорошо отапливаемом кафе лицо выражало сомнение.

— Давайте так, — после паузы предложила она, — если меня примут, обещаю сделать все возможное, чтобы дочка к ней попала. Вы мне очень симпатичны.

* * *

Когда вышли из кафе, Марина Николаевна еще разок описала неизвестного мужчину, выскочившего в то утро из подъезда, и убежала на работу. А Варвара Сергеевна решила поболтаться по городу.

Домой идти по-прежнему не хотелось.

Любое движение всегда как оправдание, а сиденье в кресле у окна, пусть и с умной книгой, вызывает необъяснимое чувство вины…

Свернув на Казанскую улицу, Варвара Сергеевна вдруг вспомнила, что с момента возвращения из Рима так и не удосужилась дойти до ортопедического салона, чтобы заказать новые стельки.

На протяжении многих лет вальгусная косточка на левой ноге доставляла ей ощутимый дискомфорт. Болеть особо не болела, но при активной и продолжительной ходьбе начинала скверно поднывать, напоминая о поперечном плоскостопии, усугубленном многолетним ношением каблуков.

Уже на подходе к ортопедическому салону внимание Варвары Сергеевны привлек ярко-желтый мохеровый свитерок на манекене в витрине магазина одежды.

Свитерок был похож на солнышко, нарисованное фломастером, или на свежесваренный куриный желток.

Немедленно захотев его потрогать и разглядеть поближе, Самоварова зашла в магазин.

Вещица стоила по ее меркам прилично, но любезная продавщица, от которой пахло кофе и ирисками, в считанные минуты убедила, что свитерок исключительно хорош и его следует, не раздумывая, померить.

Пока Варвара Сергеевна, снимая одежду, копошилась в примерочной и сомневалась в целесообразности незапланированной покупки, девушка успела просунуть за шторку парочку отличного качества модных брюк из тонкой шерсти.

Одни, темно-серые, с заниженной талией, прекрасно сочетались с объемным мягким свитерком. Они сели как влитые и были идеальной для невысокой Самоваровой длины.

Видя ее радость, смешанную с не отпускавшим до конца сомнением, девушка любезно предложила ей свою личную, двадцатипроцентную скидку. Сдавшись, Самоварова достала кредитку и купила обе вещи.

Плюнув на стельки, Варвара Сергеевна развернулась и пошла в сторону дома.

«Странный мы народ, женщины! — довольно усмехалась она себе под нос. — Сколько бы в нас ни было житейского опыта, а необходимость для здоровья мы с готовностью меняем на необязательную, но такую приятную трату!».

Дав себе слово попридержать оставшиеся на карте сто тысяч — «Вдруг все же понадобятся на ремонт или… для Аньки…» — Варвара Сергеевна, в приподнятом расположении духа, вошла в подъезд. Пока поднималась на свой второй, судорожно соображала, остались ли в доме в необходимом количестве хлеб и сливочное масло.

На коврике возле их двери сидела крупная плюшевая собака.

Поставив пакет с покупками на пол, Варвара Сергеевна, чувствуя подвох, наклонилась к игрушке. Голова собаки была аккуратно отрезана от туловища, а затем поставлена на место. Приподняв игрушку за грязное висячее ухо, она с ужасом увидела, что внутренность собаки выпотрошена и набита маленькими пакетами с соком, вымазанными остатками протухшей еды.

* * *

Инфанта принимала по вторникам и четвергам. Она арендовала маленький кабинет в неприметном салоне красоты. Салон располагался в центре города и работал исключительно на свою клиентуру.

Для арендующих кабинеты специалистов это было удобной схемой ухода от налогов, а хозяйке, недалекой, но целеустремленной приезжей из Кишинева, полулегальная сдача кабинетов позволяла не только содержать любимый салон, но и потихоньку воплощать в жизнь нехитрые мечты: в прошлом месяце она успела сменить подержанную «Мазду» на популярный в народе джип «Ниссан Террано».

Помимо Инфанты, чей род деятельности не имел определенного названия, в салоне принимали остеопат и герудотерапевт.

Ни тот, ни другой не лезли к ней с лишними расспросами, она к ним — тем более.

Единственным человеком, прямого контакта с которым она не могла избежать, была хозяйка. Примерно год назад, при знакомстве через крышевавшего салон Петю, Инфанта представилась молдаванке «психологом и сексологом». Разумеется, дипломы у нее никто не проверял. Приезжая — перезрелая барышня за тридцать — была настолько измотана своей скачущей галопом жизнью, что на психологию, равно как и сексологию, у нее не хватало времени. Зато парикмахершу и косметолога, надеясь рано или поздно отхватить в большом городе мужичка пожирнее, хозяйка посещала несколько раз в неделю.

Выпроводив душную и скорую на слезы пожилую бухгалтершу, чья проблема заключалась в разъедавшей ее ненависти к молодой невестке, Инфанта достала из чехла ноутбук.