Паучиха. Личное дело майора Самоваровой

— Варь, ты чего так поздно? — словно они расстались всего пару часов назад недовольно пробурчала соседка.

— А я не поболтать пришла, — неожиданно грубо вырвалось у Самоваровой.

Маргарита Ивановна или в самом деле не расслышала, или сделала вид, что не заметила ее воинственный тон.

— Входи! — В зубах у восьмидесятилетней соседки, всего пару лет назад бросившей дымить, торчала ватная палочка. Судя по черному наконечнику и густо намазанным Маргаритиным векам, Варвара Сергеевна оторвала старушку от непростого даже для молодой женщины занятия — прорисовки верхних стрелок. Несостоявшаяся актриса драматично вздохнула и поправила на себе пояс бархатного, с вышитой бордовой розой на груди, зеленого халата.

— Чай, кофе? — Шаркая нарядными, с загнутыми носами — не чета Самоваровским — тапками, Маргарита Ивановна двинулась в сторону кухни.

Обернувшись, махнула рукой, указывая, куда пройти: в самую большую комнату квартиры. Как раз такая же, этажом выше, принадлежала Варваре Сергеевне.

— Проходи туда! Я накрою в гостиной!

Самоваровой стало неловко за непрошенное вторжение:

— Маргарита Ивановна, давайте помогу.

— Да пойди ты уже и сядь! Поможет она… — беззлобно проворчала старуха и растворилась за полуприкрытой дверью кухни.

В гостиной все было так же, как когда-то, будто время, отказавшись повиноваться своим же собственным законам, замерло и спокойно наблюдало, когда костлявая соизволит забрать Маргариту Ивановну в мир иной и позволит родне растерзать этот пропахший давно почившей эпохой островок.

Варвара Сергеевна, щурясь без очков, попыталась задержать взгляд на какой-нибудь из многочисленных фотографий, которыми были густо увешены стены гостиной.

«Неужели карапуз, подстриженный под горшок, это внучка Танюшка? Сколько же ей сейчас, как Аньке или меньше?.. А этот доходяга-школяр — наверное, Митенька… Если мне не изменяет память, он живет в Америке».

Некогда сама себя назначавшая старшей по подъезду Маргарита Ивановна редко привечала в доме внуков, только по большим праздникам. Зато рассказывала о них, пока росли, взахлеб, щедро делясь ненужными подробностями с теми из соседей, кто умел не только жаловаться на свои проблемы, но и слушать.

Вдруг вспомнилось, как маленькая и шумная с детства Анюта, завидев Маргариту Ивановну, с важным видом громко и четко выкрикивала «Здрасте!».

В сердце кольнула нежность к дочери. Но свежая, как темное облако, обида тут же ее заслонила.

Соседка, радостно шаркая тапками, притащила в гостиную поднос с двумя мутноватыми от времени хрустальными вазочками с конфетами и печеньем. Варваре Сергеевне показалось, что и сладости — «Мишка Косолапый» и «Юбилейное» — хранились у старухи еще с тех времен, когда она баловала ими маленьких внуков.

— Так чай ты будешь или кофе? Кофе только растворимый.

— Да не беспокойтесь, пожалуйста, я вообще-то по делу…

Ни чая, ни кофе Варваре Сергеевне не хотелось.

— Раз уж пришла, будь любезна уделить время одинокой, немолодой женщине! — не терпящим возражений тоном воскликнула Маргарита Ивановна.

— Тогда чай, — выдавила из себя улыбку Самоварова.

— На вот! — Соседка проворно засунула в руку Варвары Сергеевны пульт от телевизора. — Я пойду заварю, а ты, если хочешь помочь, найди мне СТС и громкость настрой на семьдесят три.

За стенкой уже свистел чайник, и Варваре Сергеевне ничего не оставалось, как смириться и выполнить просьбу.

Когда Маргарита Ивановна, едва удерживая в руках поднос, на котором теперь возвышался пузатый, в красных, похожих на клоунские носы кружочках чайник, вошла в гостиную, сомнения Самоваровой окончательно развеялись. Соседке уже с трудом удавалось полноценно обслуживать саму себя, стоило ли говорить о требующих физической силы и проворства фокусах с набитыми тяжелой дрянью мешками?

В течение последующих пятнадцати, со вкусом бергамотового чая минут, Варвара Сергеевна выслушивала жалобы Маргариты Ивановны на «залетных» — две семьи, снимавшие в подъезде квартиры. Они хронически не здоровались и парковали свои вонючие машины прямо под ее окнами.

— И никакой культуры, Варенька… Раньше было понятие «общественный», а нынче людьми правит только собственное удобство.

Самоварова не могла не согласиться.

Воспользовавшись вновь установившимся контактом с соседкой, она решила не юлить и выложить все начистоту.

Примерно в середине ее эмоционального рассказа Маргарита Ивановна взяла с журнального столика пульт и выключила телевизор с давно начавшимся сериалом.

— Варенька, а что с твоим замужеством? — неожиданно спросила соседка.

— С каким? — не сразу поняла Варвара Сергеевна.

— С нынешним. Я, конечно, не про Петра.

«Надо же, помнит, как звали моего бывшего… — промелькнуло у Самоваровой. — Хотя чему тут удивляться? У стариков память дальнозоркая».

— Год назад Анютка говорила, ты переехала к мужу. И что же? Так быстро наигралась в семейную жизнь? — беззлобно усмехалась ей в лицо старческим, густо подкрашенным помадой ртом Маргарита Ивановна. — В прошлый раз тебя надольше хватило.