Паук раскинул сеть

— Принеси. Мне. Коньяка, — сдвинув брови, повторил министр. Он не привык к пререканиям, тем более со стороны прислуги.

Камердинер вздохнул и не стал спорить: дорожил местом и успел привыкнуть к причудам характера хозяина.

— Прикажите принять?..

— В Большой гостиной, разумеется!

— Но как же вы дойдёте? — забеспокоился слуга.

Его пугала бледность хозяина и нездоровый блеск в глазах. Он помнил окровавленную рубашку, помнил землянистое лицо герцога в тот день. Как тот с трудом, прижимая руку к боку, тащился к лестнице, не переставая проклинать телохранителей. Их уволили в тот же час и вышвырнули из города. Министра не смутила, что одного из них тоже ранили.

— Принесёшь коньяка, дойду, идиот! — рявкнул герцог.

Камердинер вздрогнул и поспешил выполнять распоряжения.

В гостиную министр вошёл с прямой спиной, только шаркающая походка и периодически искажавшая обескровленное лицо гримаса напоминали о ранении.

— Ваше величество.

Герцог хотел приветствовать королеву поклоном, но та удержала его, поднялась и усадила рядом с собой.

— Не стоило так утруждаться, ваша светлость, я не стою таких жертв, — улыбнулась она. — Как ваше здоровье?

— Милостью Дагора и Сората, ваше величество.

Герцог недовольно зыркнул на застывшего в дверях слугу: почему медлят с чаем и закусками?

— Какой кошмар, прямо у ворот дворца… Надеюсь, злоумышленников схватили?

— Ищут, ваше величество, но это дело пары дней.

На пару минут воцарилось молчание. Его прервала королева.

— Не стесняйтесь, если вам нужно облокотиться о подушки, облокачивайтесь. Хотите, я вам подам?

Одна из сопровождавших её величество придворных дам тут же протянула ей подушку. Королева, пресекая возражения, подложила её под поясницу герцога. Тот поблагодарил за заботу и расслабился, насколько позволяли приличия.

— Меня не покидает чувство, что вы хотите дать какое-то поручение, ваше величество. Что ж, сделаю всё, что в моих силах.

Королева покачала головой и заверила, её волнует исключительно здоровье министра. Как-никак, он родственник мужа, не чужой человек. Герцог слушал и даже не пытался скрыть скептической улыбки: её величество не питала тёплых чувств даже к деверю и золовке.

— Вы не верите в человеческую доброту? — нахмурилась королеву.

— В человеческую — нет, в вашу — да, — холодно улыбнулся министр и поцеловал руку рассерженной гостье.

— Вы настоящий лис! — лоб королевы разгладился. — Признаться, вы могли бы мне помочь, но не теперь. По-прежнему никаких вестей от Натэллы? — тихо спросила она.

Герцог тут же замкнулся и покачал головой. Губы сжались в тонкую ниточку, кадык дёрнулся.

Королева ободряюще коснулась его руки и велела фрейлинам оставить их двоём.

— Мы с вами вдвоём попьём чаю, позвольте немного поухаживать.

— Теперь я знаю, что нужно советовать тем, кто жаждет добиться вашего внимания, — усмехнулся герцог и, задержав дыхание, медленно переменил положение тела. — Встретиться с наёмными убийцами.

Королева шутливо выбранила министра и велела даже не пытаться вставать:

— Считайте это приказом.

Слуга отодвинул от стены сервировочный столик и по знаку её величества подкатил его к дивану. Королева сняла печатки и налила чай. Слуга по очереди подал чашку сначала её величеству, а потом герцогу.

— Ступай! — махнул рукой министр.

Он понимал, королева хочет поговорить о Натэлле.

Герцог хотел встать, чтобы пересесть в кресло и соблюсти правила приличия, но королева предупредила его движение, положив ладонь на локоть.

— Ваша светлость, — с укором напомнила она, — вы ранены, зачем же делать себе хуже?

— Чтобы не сделать хуже вам, — галантно ответил министр. — Этикет придумали умные люди, его надобно соблюдать.

— Мы родственники, равные, стоит ли? — впервые за всю беседу королева улыбнулась — искренне, будто девушка. — Да и кто увидит, наушничать станет? Или меня не допускают в мужской круг?

— О чём вы? — нахмурился герцог.

— О том, что при виде меня все друзья мужа сразу вспоминают об этикете. Неужели я настолько скучна?

— Ваше величество не может наводить скуку, просто вы женщина, вам неинтересны мужские разговоры.

Королева насупилась и жеманно отпила из чашки. Министр последовал её примеру, радуясь, что можно остаться на мягком диване. Он немного лукавил, говоря об этикете: родство с королевским домом, титул и занимаемая должность давали герцогу полное право сидеть рядом с её величеством и сопровождать её во время выездов.

— О вашей дочери ничего не известно?

Забыв о недовольстве, королева села вполоборота с герцогу и с тревогой заглянула в глаза. Рука, дрогнув, легла на его ладонь, будто силясь успокоить. Герцог тяжко вздохнул и стиснул зубы.

— Ничего, — ободрила королева, — она жива, это самое главное. Я верю, мы ещё увидим леди Натэллу среди кружащихся пар.

— Надеюсь, ваше величество, — сдавленно ответил министр и сжал чашку так, что она едва не треснула. — Простите за грубость, но я найду этих ублюдков и лично вздёрну.