Паук в янтаре

– Яни, – тихо произнес Доминико, – мое имя вернет тебе то, чего ты была лишена долгие годы. Положение, статус в обществе. Свободу. Став супругой верховного обвинителя, ты получишь надежную защиту, и больше никто и никогда не посадит тебя в тюрьму за преступление, которого ты не совершала. Обещаю, – он осторожно дотронулся до моего предплечья, и я ощутила его тепло через тонкий пеньюар и кружево ночной сорочки, – что бы ни случилось, я буду на твоей стороне. Я не буду принуждать или ограничивать тебя. Ты действительно будешь свободна.

– А ты?

– А я получу возможность… дотронуться до мечты. – Горячие пальцы едва ощутимо погладили меня по руке. – Я понимаю, леди Эркьяни – это не совсем тот титул, которого тебе хотелось. Что Ниаретт – не тот край, которым ты хотела бы править. Но…

Я сжала его пальцы, останавливая.

– Речь не обо мне. Доминико, ты понимаешь, на что обрекаешь себя, предлагая этот брак? Кривые взгляды, шепотки за спиной… Ни одна из первых семей не поймет твоего выбора. Преступница, пусть и оправданная, менталистка…

– Дикий южный лорд, облеченный властью, может позволить себе такую прихоть, – фыркнул он, и я сама против воли не удержалась от ответной улыбки. – Страхи и предрассудки северной знати меня не волнуют. – Он наклонился ближе, почти касаясь моих губ. – Пожалуйста, прекрати думать за меня. Свое решение я уже принял восемь лет назад. Сейчас твоя очередь. Ты согласна?

В наступившей тишине тревожное биение собственного сердца показалось оглушительным. Доминико вопросительно заглянул мне в глаза, но все происходящее настолько выбило меня из привычной колеи, что слов для ответа не осталось. Я могла лишь смотреть на него – беспомощно и завороженно.

– Я не хочу торопить тебя, – вновь заговорил Доминико, отстраняясь. – У тебя есть время, чтобы все обдумать. До того момента, как я принесу бульон, – увидев, как изменилось мое лицо, он широко улыбнулся, – или немного дольше. Отдыхай. Бульон сам себя не сварит.

Он вышел, оставив меня одну – растерянную, взволнованную, не до конца понимающую саму себя.

Сердце стучало неровно и гулко. Отчаянно не хватало магии. Я никогда не замечала, сколь сильно я привыкла полагаться на свое чутье, обостренное способностями менталиста, и сейчас я могла лишь беспомощно перебирать в памяти события этого утра, пытаясь понять, чего же на самом деле хотел Доминико.

И чего хотела я.

Этот человек не раз спасал мне жизнь. Проявлял заботу. Сумел добиться справедливости там, где остальные предпочли спрятаться за маской безразличия, отвернуться и закрыть глаза. И даже теперь, когда я была полностью в его власти, он не требовал, а предлагал.

Предлагал…

Отчего-то это стало последней каплей.

– Доминико! – Я выбежала следом и окликнула его, перегнувшись через перила лестницы. – Я согласна.

Он застыл. Обернулся ко мне и замер неподвижно, словно боялся неосторожным резким движением спугнуть меня. Но улыбка – широкая, отчаянно счастливая – все же пробилась сквозь маску осторожного удивления, словно яркий солнечный луч сквозь густой веньяттский туман.

– Я согласна стать твоей женой.

* * *

В камине весело потрескивал огонь. За окнами гостиной медленно сгущались сумерки, тонкий серп луны подмигивал мне сквозь высокие розовые кусты. Птицы выводили в саду беззаботные переливчатые трели. Тихо и мерно стучали часы.

Я сидела в углу дивана, плотно запахнув полы пеньюара, и наблюдала, как лорд Доминико Эркьяни, теперь уже мой супруг, подбрасывал в камин дрова. На низком столике стояла бутылка сладкого ниареттского вина и ваза с фруктами. Горничная накрыла стол для совместного ужина, но я отказалась, сказав, что не голодна. Доминико пожал плечами и не стал настаивать…

Все произошло на удивление быстро. Получив мое согласие, Доминико, не мешкая, подготовил бумаги, необходимые для заключения брака, и отыскал надежного поверенного, готового провести магический ритуал. Мы поставили подписи на брачном договоре, сидя в кабинете Доминико. Не было пышной церемонии, сотен приглашенных гостей со всей Иллирии, дорогих одежд и кричащих заголовков в каждой газете. И, сказать по правде, я была рада подобному повороту событий. Невеста в белоснежном пеньюаре и жених в одной лишь свободной рубашке и темных форменных штанах… Неслыханная дерзость.

Но, кажется, рядом с Доминико я потихоньку начинала привыкать поступать не как должно, а по велению собственного сердца.

Доминико вынул из ящика стола небольшую резную шкатулку и под моим изумленным взглядом извлек из нее парные черные браслеты. Темная платина и белое золото сплетались в причудливую паутину кружева, усыпанного темными кристаллами Ниаретта. Не оставалось сомнения, что браслеты были одной из фамильных драгоценностей рода Эркьяни, и я не могла даже предположить, как они вдруг оказались здесь, в ящике стола, как раз тогда, когда я согласилась стать супругой Доминико. Неужели он взял их с собой, покидая родные земли… восемь лет назад?