Паук в янтаре

Доминико сам надел мне брачный браслет. Щелкнула магическая застежка, и артефакт чуть изменился, подстраиваясь под мое тонкое запястье. Я невольно залюбовалась отблесками света, игравшими на темных кристаллах. В магии Ниаретта было что-то завораживающее и прекрасное, пусть даже я не могла почувствовать ее полную силу.

Я бросила взгляд на шкатулку, не зная, брать ли парный браслет, чтобы обернуть его вокруг запястья Доминико. Решившись, я наклонилась к верховному обвинителю, и он с легкой улыбкой повернул руку, давая мне возможность замкнуть артефакт. Магические чернила на договоре вспыхнули, подтверждая, что с этого момента согласно законам Иллирии мы стали мужем и женой перед Короной и людьми.

Поверенный торопливо откланялся, а вслед за ним и сам верховный обвинитель отправился в город по делам, пообещав вернуться к ужину. Я осталась одна. Время потянулось мучительно медленно.

От скуки я села перебирать документы по прошедшему расследованию, обнаружившиеся в кабинете среди бумаг, и так увлеклась, что сама не заметила ни того, как пришла и ушла помощница по хозяйству, прибрав комнаты и накрыв стол для лорда и леди Эркьяни, ни того, как вернулся верховный обвинитель. Лишь тогда, когда дверь кабинета приоткрылась и Доминико позвал меня присоединиться к нему в гостиной, я вдруг в полной мере осознала, что с сегодняшнего дня я уже не безымянная заключенная номер семь, чья ментальная магия делала ее опасной и потому неприкосновенной для мужчин.

Я стала леди Яниттой Эркьяни.

И вот теперь каждое движение секундной стрелки, приближающее время к ночи, заставляло меня нервно вздрагивать. Еще немного – и вечер закончится. И тогда мне, как добропорядочной новоиспеченной леди Эркьяни, придется встать и пойти вслед за Доминико в его спальню, чтобы исполнить супружеский долг.

Конечно же я была прекрасно осведомлена, что именно происходит между мужчиной и женщиной, – эти знания в числе многих других были обязательными для любой благовоспитанной девицы, а в особенности наследницы древнего рода, которой ни при каких обстоятельствах не пристало терять лицо, выказывая страх или невежество. В юности я много думала о том, что после свадьбы должна буду делить постель с Аурелио. Пусть молодой Меньяри и не вызывал в душе никаких особенно нежных чувств, а сердце не трепетало от случайных прикосновений, у меня было достаточно времени для того, чтобы подготовиться и примириться со своим положением.

Я не искала в политическом браке страстей и удовольствий, полагая, что взаимного уважения между супругами будет достаточно, чтобы завести наследников, а после иногда навещать друг друга в раздельных спальнях, как и было заведено в знатных северных семьях Иллирии. А если бы что-то изменилось… Я вспомнила Аурелио и Дари и неодобрительно покачала головой. Что ж, если такому суждено было случиться и со мной, ни одного слуха не просочилось бы через запертые двери.

Вот только вместо супружеской спальни я оказалась в Бьянкини, где царили совсем другие порядки. Разнузданность, безнаказанность и молчание запуганных жертв пропитывали старую крепость-тюрьму, и я не могла не чувствовать вокруг себя этой грязи. К счастью, страх перед ментальной магией защищал меня от любого физического насилия, но это не ограждало от сальных взглядов и грубых слов, которые хотя бы в последние годы старательно пресекал Бьерри. Я научилась не слушать, не обращать внимания. И мысль о том, что я никогда не испытаю того, что обещали, крича мне вслед, охранники и надзиратели, приносила скорее облегчение, чем разочарование и сожаление.

А потом появился он. Лорд Доминико Эркьяни. И не успела я до конца разобраться в том, что чувствую к нему, как оказалась его женой.

Громкий бой часов прозвенел в тишине гостиной. Девять. Доминико отложил щипцы для камина и подошел ко мне. Всмотревшись в мое лицо, он осторожно опустился рядом и неожиданно произнес:

– Многое в деле о менталисте все еще вызывает вопросы. Ты смотрела мои бумаги. Что думаешь?

Я вскинула голову, удивленная его словами. Мысли о брачной ночи захватили меня настолько, что я ожидала чего угодно, только не разговоров о расследовании. Но Доминико был совершенно серьезен.

– Кто-то пытался устроить твое убийство, и это никак не мог Витторио Меньяри, – негромко произнес он. – Витторио уже больше месяца под замком, а охранников тюрьмы проверяют каждую неделю. Если бы ментальный приказ был отдан до заключения Меньяри под стражу, человека, напавшего на тебя, давно бы вычислили и отстранили от службы. А значит, есть и другой менталист, использующий сходные методы.

– Неужели мы обвинили не того человека?

Доминико покачал головой:

– Большинство преступлений Витторио не отрицает. Но кто-то мог манипулировать им, как он сам манипулировал более слабыми жертвами.

Чуть помедлив, я кивнула.