Паутина

— Сегодня, как и много лет подряд, мы чествуем героя! — Не отрывая от гостей напряженного взгляда, король с силой опустил ладонь на плечо Маршала из Волда, чье лицо выражало глубокую задумчивость. — Именно в этот день, одиннадцать лет назад, господин Агнар вышел со своими людьми из Волда и в жестоком бою истребил отряд дунландцев. Отряд, спешивший на подмогу захватившим Эдорас мерзавцам! И только благодаря этому наши воины смогли прорвать оборону противника, вернуть свою столицу и выгнать чужаков из наших земель!

Даже эльфы прониклись страстной речью; губы Трандуила растянулись в скупой улыбке — он начинал уважать Фреалафа. Уважать за ненависть к врагам народа, пропитывающей каждое слово. За боль, искрящуюся в глазах при упоминании о захваченном городе. За огромную ладонь, неосознанно сжимающую плечо Маршала — готовую рвать каждого посягнувшего на рохиррим!

— Помните! — не унимался король. — Помните, кому обязаны жизнью на свободной земле, и благодаря кому ваши дети не будут рабами!

Глянув на музыкантов, он опустился на стул так рьяно, как будто намеревался задушить противника. Чертог вновь наполнила беззаботная мелодия и гости с шумом расселись по местам, но веселья не было; дети расположились в соседнем зале, а здесь войну помнили все.

Погрустнела и Агата, еще минуту назад довольно улыбавшаяся своему месту — от королевского помоста ее отделяли всего девять человек, хотя раньше ее сажали в конец стола. Но теперь это было не важно. Аппетит пропал, и девушка рассматривала образы прошлого: очертания каменной стены и остроконечных башен крепости в Волде, где Маршал собирал обездоленных подданных. Куда и привели Агату с Эвитой после бесконечных дней ожидания и страха в лесной чаще.

Обернувшись, девушка взглянула на бывшего покровителя и с удивлением отметила, как же он постарел. На помощь королевским войскам уходил совершенно другой человек — еще не надломленный битвой с отрядом дунландцев, в которой потерял единственного сына. Еще веривший, что истощенная долгой, голодной зимой супруга поправится…

Возможно, не стоит злиться на Маршала за угрозы и резкость? Скорее всего, он действует в интересах Рохана — неизвестно, так ли искренно дружелюбие эльфов.

За рассуждениями Агата и не заметила, как обвела взглядом королевский стол и остановилась на Леголасе. Судя по хитрой улыбке, он уже давно наблюдал за девушкой, и она с готовностью ответила, твердо решив помочь Маршалу в его затее. Не без удовольствия; тогда, в лесу, испуг притупил эмоции и не дал насладиться моментом, о чем приходилось жалеть.

Такой спокойный, воспитанный… Непохожий на мужчин-рохиррим принц манил к себе, чем и отличался от Трандуила; даже с цветами на голове и в сказочной одежде Владыка Леса продолжал источать неясную угрозу, будто заморозившую глаза изнутри. Что было странно — природа одарила Леголаса таким же взглядом цвета аквамарина, заключенным в ореол густых ресниц, но спутать отца и сына было невозможно. Почему? .. Не ясно.

Агата так задумалась, что с трудом узнала свое имя, громко произнесенное распорядителем торжества. Песня! И как можно было забыть? ..

Только сокрушаться некогда; король, Маршалы, эльфы, гости — все обратили на нее заинтригованные взгляды, ожидая хоть какой-то реакции. Внимание давило, как толща ледяной воды, и спину закололи мурашки. Но девушка все же заставила себя улыбнуться и встать, стараясь вложить в каждое движение как можно больше грации.

Уверенность в собственном голосе не покинула ее, однако ноги едва слушались, а раскатистый стук каблуков заставлял смущаться. Агата обрадовалась, когда он стих, и опустила глаза, стараясь забыть о королевском помосте, напротив которого стояла. Легкая мелодия лютни позволила отвлечься, и она запела, вкладывая эмоции в слова, а не в волнение:

— Я позабуду дом и друзей,

Полкоролевства отдам за коня,

И я буду верен любимой своей,

Если она не бросит меня.

Внутри все дрожало, однако песня бежала непринужденно, как ветер, ограждая девушку от чужих взглядов. И уже скоро она решилась поднять глаза на Маршала, который расслабленно опустил подбородок на ладонь и улыбался: оседлые жители всегда любили истории о путешествиях.

— Я безнадежно влюблен в паруса,

В скрип башмаков и запах дорог,

Вижу чужие во сне небеса,

Но иногда вижу твой порог…

Фреалаф тоже замечтался, а Трандуила не интересовала музыка — он рассматривал свою тарелку, в отличие от сына. Тот слушал Агату внимательно, и его блестящие полуприкрытые глаза слишком о многом говорили девушке. Эльфу нравилось то, что он видел, поэтому она осмелела и небрежно откинула с лица выбившуюся прядь, четче произнося слова:

— …Горный ручей да краюшка луны;

Может, в пути суждено мне пропасть….

Руки вдруг сами задвигались в воздухе, рисуя неясные силуэты, и заставили принца улыбнуться, разгадывая их смысл. Возможно, он и был, но музыка исчезла слишком резко, а на смену ей пришли звонкие аплодисменты. Уже повеселевшая румяная Агата низко поклонилась и направилась обратно к своему месту, не забыв напоследок одарить Леголаса игривым взглядом.