Паутина

Кое-как удалось статскому советнику унять полковника и повернуть его в деловое русло. Фон Коттен записал адрес мастерской на Амбарной улице и обещал нынче же устроить поблизости наблюдательный пункт. Один из топтунов будет даже на всякий случай изображать извозчика. После чего полковник надел фуражку, козырнул и удалился.

Филиппов и рад был бы сделать то же самое, но его дело – уголовный сыск. И он взял слово:

– Мы подняли свои картотеки и считаем, что сейчас в Петербурге проживает одиннадцать человек, имеющих «иванский» статус. Место жительства двоих можно установить. Я имею в виду Петра Сильдяшкина по кличке Пузатый и Калистрата Дубоссарова по кличке Бобыль. Пузатый заправляет на Васильевском острове и в порту. Официально за ним новых грехов не числится, однако за прежние жительство в столице ему запрещено. Поэтому он прячется. При желании мы сумеем его найти. Но что это нам даст?

– А Бобыль? – уточнил Азвестопуло. – Это ведь он в прошлом году организовал экспроприацию в казначействе Балтийской железной дороги?

– Да. Кровавый получился экс, убили двух кассиров, похитили сто сорок тысяч рублей.

– То есть за Дубоссаровым-Бобылем числится серьезное преступление? И тем не менее вы знаете, где его искать?

– Скорее, догадываемся. В темных номерах «Висла» на Зверинской появился особенный жилец. При нем всегда два охранника. По приметам – похож на Бобыля.

– Значит, два «ивана» могут быть задержаны, – резюмировал Алексей Николаевич. – Одному есть что предъявить, а второго просто выкинем из города. Верно мы поняли?

– Да. Воздух станет чуточку чище в столице. Но даст ли нам их арест выход на Сорокоума с Мезгирем? Сомневаюсь.

Повисло унылое молчание. Вот почему Макаров поручил именно Лыкову поймать нового «короля» Петербурга. Сделать это трудно, почти невозможно. Зато прижать неугодного чиновника очень даже легко. Вплоть до увольнения за несоответствие.

– А что агентура?

– Будем надеяться, что такое важное событие, как сходка «иванов», кто-то заметит. Пока рано ждать результат, я только-только дал поручение.

Лыков поднял руку с карандашом, привлекая к себе внимание:

– Господа, мы забыли некоторых атаманов, которые тоже находятся в городе. Их ведь на самом деле не одиннадцать, а больше.

– Кого это мы забыли? – обиделся Владимир Гаврилович.

– Тюремных сидельцев. Например, мой приятель по Литовскому замку Тимофей Елуферьев по кличке Господи-Помилуй. И в Домзаке[27] есть подследственный Набатов, он ведь тоже «иван»?

Главный сыщик смутился:

– Да, об этих двоих я не подумал. Вы полагаете, они также примут участие в голосовании?

– В заочном – безусловно. Хоть мы и прикрыли арестантскую почту Келиберды[28], но она очень быстро появится снова. Наверняка уже появилась. Слишком большой на нее спрос в тюрьмах, надзиратели не устоят перед соблазном.

– Вы предлагаете установить контроль за перепиской Елуферьева и Набатова? – догадался Владимир Гаврилович. – И через них выйти на сходку?

– Верно. У вас есть осведомители в ДПЗ?

– Как не быть.

– А у меня в Литовском замке имеются верные люди. Тот же Вали-хан; помните, я вам о нем рассказывал?

– Банщик? Помню. Мы с ним работаем, очень информированный и честный. Если ему вовремя платить…

Лыков покосился на коллегу:

– Я платил Вали-хану из своего кармана и никогда не задерживал. Неужели у вас по-другому? Банщик – слишком ценный освед!

– Ну, был там один случай… Чиновник для поручений Бубнов поздно принес мне на подпись ассигновочный доклад на агентуру. Я отобрал у него Вали-хана и передал Кунцевичу, этот промашек не допускает.

– Искандер Гази остался без награды? – возмутился статский советник. – Вот и ставь вам после этого осведомление…

– Один раз всего, – принялся оправдываться другой статский советник. – И не на месяц, а на неделю. Я велел Бубнову вручить ему из своих.

Их высокородия еще немного попререкались, но потом помирились. Идея Лыкова проследить за арестантами, носящими «иванский» чин, была правильной. Алексей Николаевич взялся лично ориентировать своих бывших агентов в Семибашенном[29]. Филиппов отвечал за Шпалерную[30].

– Владимир Гаврилович, вы когда считали «иванов», не забыли ли моего обидчика Кутасова? Он сбежал из-под следствия и объявлен в циркулярный розыск. Думаю, Никита проживает в столице, здесь легче спрятаться.

– Да, Кутасова мы тоже сосчитали.

– Поквитаться бы с ним… – мечтательно произнес Лыков, глядя в окно.

– Ищем, – лаконично ответил главный питерский сыщик.

Потом заговорил Лебедев. Делопроизводитель напомнил, что в Москве тоже есть арестанты в «иванском» чине. Бутырку сделали централом, и Первопрестольная обзавелась собственными каторжниками. Бежать для участия в сходке они, конечно, не собираются. Но послать бюллетень со своими голосами считай, что обязаны. И можно попробовать проследить, на какой адрес придет малява.