Паутина

Орсон начал раздумывать, каким бы еще образом попытаться использовать черный камень с изображением паука. Быть может, он, как и пакали, по-разному взаимодействует с различными объектами? А может быть, попробовать использовать камень и пакаль вместе? Вот только как это сделать?..

И тут вдруг в дернувшемся луче света блеснула узкая металлическая полоска, примерно на полсантиметра выступающая из стены в том месте, где была проведена горизонтальная линия, очерчивающая нижнюю границу доски пакалей. Моментально забыв о камне, Орсон присел на корточки и поднес фонарь к странному объекту. Биолог готов был поклясться, что прежде, когда он внимательно осматривал всю плиту, ничего подобного здесь не было. Выходит, появление блестящей металлической полоски стало следствием его манипуляций с камнем?

Орсон положил камень на пол, осторожно взялся двумя пальцами за середину металлической полоски и потянул ее на себя. Легко, без сопротивления полоска начала выдвигаться из стены. Почувствовав сомнение, Орсон разжал пальцы и быстро провел ладонью по лицу. Полоска так и осталась выдвинутой из стены примерно на три сантиметра. Орсон озадаченно прикусил губу. Прежде чем что-то сделать, нужно как следует подумать? С этим утверждением не поспоришь. Однако в данной ситуации, сколько ни думай, все равно ничего дельного в голову не придет. Все было очень неопределенно и в высшей степени непредсказуемо. Как в чудесной стране, в которой оказалась маленькая девочка, провалившаяся в кроличью нору. Один шаг – и ты уже там, где не действует закон причинно-следственной связи. Можно раз за разом повторять одно и то же действие, и всякий раз результат будет не похож на предыдущий. Остается только пробовать. Снова и снова.

Орсон глубоко вздохнул, взял металлическую полоску за углы и одним движением выдернул ее из щели.

– Ох, и ничего себе, – шепотом произнес он и сел на пол.

В руках у его был пакаль. А может быть, и нет. Белая матовая металлическая пластинка, что держал он в руках, формой и всеми своими пропорциями полностью соответствовала пакалю. Однако обе ее стороны были абсолютно гладкими. А пакаль без рисунка – разве это пакаль?

С трудом оторвав взгляд от таинственной пластинки, Орсон посмотрел на то место, откуда она появилась. Затем провел пальцем по неглубокой бороздке в камне. Углубление было. Такое же, как и везде. А вот щели – нет. То есть пластинке, похожей на пакаль, появиться было неоткуда. Вот так.

Орсон повертел в руках пластинку. Алисе было проще. На предметах, попадавших ей в руки, как правило, было написано краткое руководство. «Съешь меня». «Выпей меня». Или что-нибудь в том же духе. Пластинка была чистая. Значит, нужно было самому придумать, что с ней делать.

– Крис!

– Да?

– Мы готовы!

– К чему?

– Подорвать решетку!

– Эй! Да вы что?.. Кончайте это дело!

Подхватив лежавший на полу камень, Орсон проворно вскочил на ноги и побежал к решетке.

Камохин прилепил взрывчатку к двум верхним углам решетки и уже вставил в нее детонаторы.

– Док, тут дело такое… – начал было объяснять стрелок, увидев приближавшегося к решетке Орсона.

Англичанин быстрым шагом подошел к разделяющей их преграде и, ни слова не говоря, сунул Камохину в руку пластинку, похожую на пакаль.

– Что это? – растерянно спросил тот.

– Похоже на пакаль, – сказал, глянув на пластинку, Брейгель.

Осипов достал из сумки дескан.

– Так и есть, пакаль, – подтвердил он, сверившись с показаниями прибора.

– Почему же тогда на нем нет рисунка?

– Потому что это особенный пакаль! – таинственным голосом произнес Орсон. – Всем пакалям пакаль!

В целом он был прав – пакаль действительно был особенный. То есть не похожий на все остальные. В чем еще заключалась его особенность, Орсон понятия не имел. Но ему было приятно вновь почувствовать собственную значимость. Ощущать себя в центре внимания, находясь за решеткой, ему уже надоело.

Само собой, всем было интересно узнать, где англичанин нашел странный пакаль.

Нашел?

Ну уж нет!

Не нашел, а – достал!

Добыл!

И Орсон подробно, в деталях, со всеми мелочами поведал друзьям историю обретения таинственного пакаля. Он рассказал все честно, как было. Умолчав лишь об одной совершенно незначительной детали. О собственных колебаниях. Его версия строилась на том, что он заранее все просчитал, точно знал, что нужно делать, и почти не сомневался в конечном результате. А в остальном – все как есть.