Паутина будущего

Темплетон, все еще возбужденный после воздушного путешествия днем и верховой езды ночью, едва не свалившись с лошади, весело засмеялся, спешился и привязал ее к забору.

София наверняка ждала его — она, несомненно, слышала, как он подъезжал к дому. Все уже было приготовлено для него. Он перелез через забор и смело направился к дому.

На его громкий стук в грубую тяжелую дверь ответа не последовало. Недоуменно пожав плечами, он широко открыл дверь. Старые ржавые петли громко скрипнули в тишине ночи.

— Зажги фонарь, — громко и самоуверенно пропел Темплетон слова из слышанной им где-те арии. — Зажги фонарь, зажги фонарь, ведь я к тебе пришел.

В ответ этому грубому вторжению последовала ледяная тишина. Она продолжалась довольно долго, настолько долго, что Темплетон начал впадать в полное недоумение. Наконец он услышал тихие шаги в непроницаемо черной комнате, шаги и еле различимый шелест длинного женского платья.

— Клянусь, Темплетон Фогг, я воспользуюсь своим правом сердиться на вас, непременно воспользуюсь.

— София, — заискивающе сказал Темплетон. — Как чудесно слышать твой голос.

— А который сейчас час? — спросила женщина, и ее тихий, уже все простивший голос полностью смягчил остроту поставленного вопроса.

— Нет еще двух часов, так я прибыл даже раньше времени.

Комната на короткое мгновение осветилась пламенем зажженной спички. Когда пламя успокоилось, София поднесла спичку к фитилю небольшой керосиновой лампы. Темплетон увидел ее и широко улыбнулся.

На ней была одежда сестры милосердия — длинное черное платье с аккуратным белым фартуком. Ее черный чепец был изящно отделан замысловатым белым кружевом. Ее туфли, чулки, рукава и воротник — все было черное. У нее были длинные белые вьющиеся волосы, туго сплетенные в косу. Она смотрела на Темплетона скромным и сдержанным взглядом, но сквозь ее ресницы светился яркий внутренний огонь.

— Совсем немного осталось до трех часов, мистер Фогг. — Она посмотрела на него, затем отвела взгляд в сторону. — Очень поздно, и у нас мало времени.

Ее голос был тихий и молодой, почти девичий.

— Чудесно, — сказал Темплетон, улыбаясь еще более широко. Он скинул жакет и подошел к ней. — Может быть, перекусим немного?

София возмущенно уперла руки в бока.

— Мистер Фогг! Я не думаю, что вы делаете заказы в той последовательности, в которой следовало бы!

— Извини, София, — согласно кивнул Темплетон. — Чтобы выбраться из лагеря потребовалось больше времени, чем я ожидал. Требования в армии стали очень строгими, и не так легко теперь вырваться сюда.

— Я знаю. — Голос Софии вначале звучал отдаленно, еле слышно, но постепенно становился вполне различимым. — Но у меня тоже время очень ограничено. Торопись, Темплетон, торопись. Ночь уже почти прошла, и до зари осталось совсем немного.

— Да. — Темплетон вздохнул и небрежно бросил свой жакет на столик. — Что слышно от графини? Окажет ли она нам покровительство своим присутствием?

София бросила на него неодобрительный взгляд, но постаралась скрыть свои эмоции, как она умела это делать.

— Почему ты спрашиваешь о ней? Чувствуешь потребность в ее присутствии здесь, с нами? Мне бы не хотелось думать, что одной меня тебе недостаточно.

— Я этого не сказал, — запротестовал Темплетон. — Это неправда.

София еще некоторое время хмурилась, но в конце концов сдалась, и, хотя ревность все еще имела место, настроение у нее значительно улучшилось. Она начала ходить взад и вперед по маленькой, почти пустой комнатке.

— Да, графиня собирается быть здесь. Нам не придется долго Ждать. Но, — при этих словах София внимательно посмотрела на него и в ее глубоких голубых глазах появился отблеск незаурядной внутренней силы, — у нас осталось мало времени.

Темплетон увидел страдание, которое София обычно скрывала. Он подошел и нежно обнял ее. Это было вполне целомудренное объятие, не более чем попытка поделиться чувством тепла и комфорта, желание подбодрить ее. Вскоре София вернулась к практическим вопросам.

— Темплетон, разве ты мне не говорил, что тебя должны были сегодня поднять вверх на воздушном шаре, орел ты мой?

— Да, это так.

— Отлично!

Она слегка откинулась назад, и Темплетон неохотно разжал руки, освободив ее из своих объятий. Она выскользнула из его рук, либо совершенно не обращая внимания на то, чего хочет Темплетон, либо просто притворяясь равнодушной.

— Что же ты видел? Ты говорил, что сверху будешь иметь возможность увидеть многие вещи, важные для нас.

— Да.

Темплетон вздохнул, подумав на короткое мгновение, что его разведывательные данные — это, собственно, все, что ей нужно от него. Он кивнул головой и выдавил из себя улыбку. Час, действительно, был поздний.

— Дороги абсолютно свободны. Девятый корпус проследовал мимо. — В его природное чувство уверенности начало вкрадываться угрюмое отчаяние. — Возможно, завтра девятый корпус уже будет далеко.