Паутина будущего

Конторка мистера Марки находилась в отдаленном уголке вестибюля и была отгорожена занавеской из свисающих толстых веревок. Он, прищурившись, выслушал Мэддока и направил их к лифтеру Кегелю, находящемуся рядом. Мистер Кегель, холеный тощий клерк, с трудом скрывая свое замешательство, отослал их к мистеру Уорнеру. Мистер Уорнер холодно осмотрел их неподвижными черными глазами и предложил подняться на лифте в архивный отдел. Там их внимательно выслушал мистер Генри, манжеты которого были испачканы, казалось бы, давно исчезнувшими чернилами. Он молча поморгал глазами, размышляя над ситуацией, затем его осенило.

— Ваши записи наверняка существуют, — уверил он.

Мистер Генри предложил им просмотреть фирменный проспект банка, а сам попытался разузнать что — либо об этих записях. Ничего конкретного ему выяснить не удалось, в чем он откровенно признался.

— Это было очень давно, — мягко сказал он.

В общем, помочь им он ничем не смог, но зато предложил попить чаю.

— Насколько я понимаю, дело безнадежно и нам придется убираться восвояси? — Мэддок был рассержен, но чувствовал, как закипает гневом Шарлин.

— Пожалуй, — сказал мистер Генри, ковыряя в зубах ногтем указательного пальца, — нам следует попросить совета у мистера Баска. Конечно, проблема значительно упростилась бы, имей вы хоть какую — нибудь документацию. Если бы у вас был хотя бы самый элементарный чоп.

— У меня его нет, — спокойно сказал Мэддок.

— Разумеется, — торопливо сказал мистер Генри, — мы сделаем все, что в наших силах.

Мистера Баска в кабинете не было. Мистер Генри, механически улыбаясь Мэддоку, несколько раз дернул закрытую дверь и, убедившись в тщетности этих попыток, предложил:

— Надо обратиться к мистеру Кельмскотту.

Они спустились в скоростном лифте куда — то в подземные этажи здания, где их радушно встретил мистер Кельмскотт.

Это был мягкий, приятный человек с исключительно приятной улыбкой. Его гладкие коричневые волосы были зачесаны назад; рубашка и пиджак у него были расстегнуты и галстук распущен. Мэддок без единой запинки, поскольку после многих повторений выучил ее наизусть, вновь рассказал свою историю. Мистер Кельмскотт начал тщательно ее обдумывать.

— Видите ли, в этом здании полным-полно всякого старого хлама, — сказал он и неожиданно энергично выпрямился. — Полным — полно. Иногда при переездах мы беспорядочно упаковываем все в ящики, в которых и перевозим вещи на свое место. И наклейки, и даты на них, естественно, бывают перепутаны и часто не соответствуют содержимому.

Он подтянул вверх рукав, и Мэддок увидел сверкающий золотистый небольшой чоп, который мистер Кельмскотт носил вместо наручных часов. Он несколько раз ткнул в чоп указательным пальцем, после чего так посмотрел на Мэддока, будто только что его увидел.

— Банк «Братья Стинсон», — сказал он, глядя на Мэддока и Шарлин обманчиво заспанными глазами, — был основан в очень давние времена. Что бы ни было сдано туда на хранение, вполне уже могло быть востребовано. Вы ведь не первый, кто приходит сюда без документов. У сданных на хранение вещей вполне могли вырасти ноги, на которых они благополучно ушли из банка. — Он посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что кто — нибудь подслушивает. — И должен вам сказать, такое случается.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел.

Мэддоку понравился этот человек. Он посмотрел на Шарлин, спокойное лицо которой, казалось, свидетельствовало о том, что обаяние мистера Кельмскотта способно растопить чью угодно подозрительность. Увы! Это были напрасные надежды.

— Он все время лжет тебе, Мэддок. Ты это понимаешь или нет? — Она прошептала эти слова, горячо дыша ему в ухо. — Ты ничего здесь не получишь. Слишком велико сопротивление. Они все тут связаны друг с другом и наверняка нас надуют.

У Мэддока окаменело лицо, но он быстро принял решение и последовал за мистером Кельмскоттом, который привел их в хранилище, где поставленные друг на друга покоились тысячи деревянных ящиков. Сам вид этой огромной массы давил на сознание Мэддока, но позади шла Шарлин, и это делало гораздо менее тягостным одиночество огромного склепа.

— Ты никогда и ничего здесь не получишь, — еще раз предупредила она.

— Может быть, и нет, — он развел руками, — но попытаться я обязан.

Мэддок думал, что Шарлин не одобрит его слова. Он ожидал, что девушка презрительно фыркнет и с выражением крайнего скептицизма на лице, скучая, последует за ним дальше. Но вместо этого она с легким любопытством посмотрела на Мэддока:

— Ты обязан попытаться. И ты, и те, которые ждут у входа. — Она некоторое время шла молча, затем покачала головой: — Я, конечно, не полностью уверена в этом, но мне кажется, что и для тебя, и для них попытка имеет большую ценность, чем ее успех.

В былые времена Мэддок не преминул бы ответить что — нибудь сардонически острое на этот выпад. Он знал, как сделать ее слова смешными; соответствующие фразы уже были готовы в его голове. Он также мог бы сказать: «Только лентяй мечтает о достижении успеха без соответствующих попыток». Или: «У нас есть смелость, которой не хватает тебе, дорогая».