Паутина долга

— Извини. У меня дурное настроение с утра. Так часто бывает: вроде трудности преодолены, дела успешно завершились, но ни радости, ни удовольствия не испытываешь. Вот тогда и срываешь зло на том, кто подвернется под руку. Ты сегодня оказался первым встречным, так что не обессудь. И не сердись долго.

Кайрен делает глубокий вдох и задерживает воздух в груди, после чего сообщает:

— За такие штуки люди попроще нравом и шею свернуть могут.

— Знаю. Но ты все-таки виноват. Хоть столечко, — показываю на сложенных вместе большом и указательном пальцах, — а виноват.

Он выпрямляется и грозно скрещивает руки на груди.

— Да неужели?

— Мои ночные прогулки — мое личное дело. Дурно я поступаю, глупо, опасно — не имеет значения, если мне НЕОБХОДИМО так поступить. Пусть и теша собственные недостатки… Я благодарен тебе, правда. В особенности за знакомство с замечательной женщиной. Но пойми: не следует спасать человека, если не уверен, что имеется основательная нужда в спасении.

Вьер тоже хотела помочь. На свой лад. Не спорю, уберегла меня от греха душегубства, но ввергла в другую пучину. Умри вчера старшины Подворий, у меня появлялся шанс, по меньшей мере, на передышку, а то и на спокойный остаток жизни, потому что следов моего участия не осталось бы, и вновь избранному Кругу пришлось бы попотеть, выясняя, какого аглиса трое облеченных властью и обязательствами персон отправились поздно ночью в безлюдное место на встречу со смертью. А теперь я должен опасаться ударов исподтишка, неизвестно, с какой стороны и какой силы… Разумеется, так жить веселее. Но кто сказал, что мне это нравится?

Хм. Привычка видеть только дурные стороны вещей, событий и людей никуда не делась. А я-то, наивный, полагал, что избавился от нее. Сомнения громоздятся друг на друга вперемешку с мрачными предположениями. Прямо как у этого… Как говорила вьер? Последнего голоса Круга. Да я, один раз избранный, мог бы им оставаться до самой смерти! Вот старшины-то не знают, бедные…

То, как меня подставил Кайрен, вообще ни в какие ворота не проходит. Я рассчитывал бочком-бочком, тихой сапой уничтожить врагов, а вместо этого увяз по уши. Положим, вьер не станет доводить до сведения ллавана или кого-то еще мои развлечения в компании весьма занятной зверушки, но наверняка не преминет воспользоваться этой ниточкой, чтобы посадить меня на привязь. Да блондина за все его поползновения удавить, и то мало! И еще обижается на холодность и язвительность… Я — само великодушие.

— Хочешь сказать, справился бы сам?

— Вообще-то, да. В любом случае, не собирался вмешивать лишних людей в сугубо мою проблему.

Кайрен покачал головой, не соглашаясь:

— А ты не думал, что проблема после кое-чьей смерти сразу переставала бы быть твоей?

— Думал. Очень много думал.

— Что-то непохоже!

— Кай, твое самовольное вмешательство принесло плоды. Вернув ситуацию вспять, кстати… Очень хочу попросить: не вламывайся в чужие дела, пока к тебе не обратятся. Обещаешь?

— Имеешь в виду, твои дела? — уточнил дознаватель.

— Не только. Вообще. Понимаю, служба такая. Но тогда давай договоримся: свою привычку совать нос во все дырки оставляй у ворот мэнора.

Карие глаза понимающе сверкнули:

— Потому что здесь только ты имеешь на это право?

Вздыхаю:

— Не право. Занудную и обременительную обязанность, которую я бы с удовольствием переложил на кого-то другого, но не могу.

— Ладно, уговорил! — Кайрен, наконец-то, пустил на лицо улыбку. — Дома — никаких служебных дел и рвений.

— Именно. Но поскольку ты собираешься из упомянутого дома уходить, то…

— Ты не просто мерзавец. Ты корыстолюбивый мерзавец, норовящий выпить все соки из доверившихся тебе людей.

— За то и держимся. Однако раз уж сам предложил, перейдем к сокам: хочу попросить тебя об услуге.

— Разумеется, требующей приложения всех имеющихся сил?

Не рано ли он развеселился? Согласен: повздорили, помирились, но это еще не повод вести себя подобно старым добрым друзьям.

— Разумеется. Только не от тебя, а от писца, который составит перечень адресов.

Блондин заинтересованно приподнял бровь:

— Каких именно?

— Помнишь лекаря, тэра Плеча опеки? Того самого, что снабдил тебя сушеной травой? Таббер со-Рен. Мне нужно знать, где находится ортис его рода. Запомнил? Кроме того, парень, погибший при нападении на патруль… Его имя и дом, в котором он проживал со своей сестрой.

— Это все?

— Нет.

Я помедлил с ответом, и Кайрен, почувствовав запинку, насторожился:

— Что еще?

— Совсем личное.

— Боишься доверить мне свой секрет?

— Подбираю слова, чтобы его описать.

Блондин присел на край стола.

— Все так серьезно?

— Найди мне Ливин.

— Зачем? Разве она не…

— Она ушла из мэнора.

Карие глаза округлились.

— Когда?!

— Три дня назад.

— И ты молчал?

— Во-первых, мне было некогда успокаивать расстроенные чувства девицы, а во-вторых, тебя эти дни легче застать в управе или поймать в городе, чем ждать возвращения домой.

— Так… — Он поскреб ногтем большого пальца подбородок. — Понятно. Ты ее обидел. Очень сильно?

— А почему не допускаешь обратного? Вдруг она обидела меня?

Кайрен ласково улыбнулся: