Паутина прошлого

«Заразится боится, бедолага», – подумал Руслан.

– Вы не могли бы меня вывезти отсюда? Я заплачу, – прошептал он. – Тут люди, с которыми мне совсем не хочется встречаться. – И добавил торопливо: – Не бойтесь, я сейчас маску надену, я вас не заражу, я здоров и прививку сделал.

Она кивнула. Но теперь в ее взгляде появилась насмешка. «Ну конечно, предвкушает, как станет рассказывать подружкам о том, что подвозила самого Зайцева», – подумал он.

Руслан вполз на пассажирское сиденье. Улыбнулся. Пока он копался в карманах, доставая маску, она написала на клочке бумаги цифру. Не шокирующую, но явно избыточную.

– Отлично, – пробурчал он в маску, хотя ничего хорошего в ситуации не видел.

Купюры легли в открытый бардачок.

«Надо же, она еще и в перчатках», – успел подумать он перед тем, как женщина наклонилась к нему и в шею вонзилась игла.

И теперь он здесь. Сам напросился. Сам сел в машину. Еще и заплатил.

Руслан чувствовал, будто его поимели. «Хотя почему “будто”? – горько усмехнулся он. – Так и есть. Но что дальше?»

Долго ждать не пришлось: дверной скрип в тишине его камеры прозвучал неестественно громко.

– У меня электрошокер, так что веди себя смирно, – донесся из темноты мужской голос.

Все-таки сериалы создали ему имидж мачо. Да он сейчас пошевелиться боится, не то чтобы прорываться на свободу!

Руслан повернул голову, стараясь разглядеть своего тюремщика, но в дверном проеме виднелся лишь смутный мужской силуэт.

– Расскажешь, что произошло в особняке Брусницыных девять лет назад, – выйдешь отсюда живым, – произнес тюремщик.

– Я не виноват в том, что там случилось.

– Это мне решать. И немножко тем, кто скоро будет на тебя смотреть.

– Значит, сейчас камера выключена? – вопрос вырвался неожиданно для самого Руслана.

– С каких пор артист боится камеры? – в голосе тюремщика слышалась ирония. – Рассказывай, или я уйду.

Конечно, он начал говорить. А кто бы на его месте поступил иначе? Если единственная возможность выбраться отсюда – выполнить требование тюремщика. Тем более что особо скрывать Руслану нечего. И он начал говорить. Правду. Потому что откуда-то был уверен: врать нельзя, ложь будет раскрыта и строго наказана, а он хотел жить.

Он рассказывал о том, как они вшестером пришли в особняк, как Гошка, дурачась, нарисовал на полу пентаграмму с драконом, как слушали историю про зеркало Дракулы, как Лена испугалась зеркального коридора, случайно разбила зеркало и порезалась осколками. Нет, она не говорила, что ее испугало. Да и вряд ли это было что-то конкретное. Просто сама обстановка – ночь, старинный особняк, мистические истории, которые травил Гошка, да и напились они порядком – тут что угодно могло померещиться, Выхухоли даже плохо стало.

Выхухоль с Гошкой уехали, а Лена вдруг затащила его в курительную – это такая небольшая комната за Белым залом – и начала раздеваться. Он только потом узнал, что у нее крышу сорвало из-за какой-то дряни, которую Маврин сыпанул в вино, а тогда он подумал, что ему здорово повезло. Но он тогда и сам плохо соображал – тоже ведь хлебнул отравы. А потом увидел, что Маврин записывает видео. Тогда они и сцепились. Хотя нет… Перед этим Лена его прогнала, ее «пошел вон» до сих пор звучит в ушах в самые неподходящие моменты.

Потом Маврин ушел в другой конец здания, Лена дремала в курительной, а он сидел в углу Белого зала и жалел себя. Подходила Наташа Лапушкина, лезла с какой-то ерундой, пытаясь утешить, но он ее послал. Или только хотел послать – тут память начинала сбоить. Да, он видел, как она взяла его толстовку, подобрала осколок и ушла в курительную, слышал крики и ругань, но ничего не сделал. Не смог подняться, слишком много было выпито… Хотя кого он сейчас обманывает? Он ничего не сделал не столько из-за выпитой дряни, сколько из-за обиды.

Он слышал, как Лена прошла через Белый зал, сам он к тому времени уже перебрался в гостиную. Лапушкина тоже была тут. Потом слышались звуки возни и женские голоса из прихожей, той, что перед парадной лестницей. Это вернулась Выхухоль и пыталась отнять у Лены телефон. Лена видела, как Ирка Хухолева вытащила кошелек из сумки учителки, и грозилась рассказать, если Хухолева не вернет деньги, а эта дуреха почему-то считала, у Лены записано видео кражи.

Откуда он знает про Ирку? Лапушкина поделилась через несколько дней после убийства. Ей сама Выхухоль рассказала – боялась, что следователь узнает, что она возвращалась в особняк. Но Выхухоль Лену не убивала, иначе Наташка бы знала, ей Ирка все рассказывала. Да и кишка тонка у нее для такого дела.

Что было дальше? Дальше у него начался отходняк, и он задремал, положив голову на колени Наташки. Смутно слышал какие-то звуки, но сил подняться не было. Лапушкина? Нет, это не она, она его сон сторожила, боялась пошевелиться. И не Маврин, Наташка бы его заметила.

Утром они ушли. Ему было очень плохо, сводило живот, тошнило, в саду даже вырвало, ему было совсем не до вопросов, куда делась Лена. И, если быть совсем уж честным, видеть ее в то утро он совсем не хотел.

Похититель молча стоял в дверях.