Паутина влияния

— Когда взялись? С чьей подачи? Может, видел кого или они имена называли?

— Пару месяцев как, — ответил Денис. — Но я не думал, что это все настолько серьезно. Понимаете, парню еще семнадцать лет. Молод, кровь кипит, хочется мир менять, чтобы он вокруг его персоны крутился.

— Тебя мы не обвиняем, — вставил я.

— Как сказать, — добавил Трубецкой еще мрачнее. — Он не сообщил. Это бездействие. А бездействие при преступлении — попустительство, что считается как соучастие.

— Но я... — Макаров широко раскрыл глаза от ужаса.

— Нормально все, — успокоил я его и повернулся к Трубецкому: — Не запугивай свидетеля!

— Ах, простите, господин барон. Вернее, господин сыщик! Ты сейчас вообще в другом месте должен быть, а не заниматься моей работой!

— Я вернусь, как только закончу здесь, — произнес я негромко. Даже Наумов навострил уши. — И мы уже решили все обсудить позже. Не истери!

— Простите, но я не знаю ничьих имен. При мне, когда я отказался с ними сотрудничать, ничего подобного не обсуждали, всегда держались обособленно. Думаю, что и другие рабочие вам тоже ничего не скажут.

Я прикинул, что он, вероятнее всего, прав. Никто из заговорщиков не трещит на каждом углу о своих планах и тем более контактах.

— Тут мы ничего не добьемся, — решил я. — Можешь идти. Проблем у тебя не будет.

— Обещаете? — Макаров настороженно посмотрел на шпиона.

— Даю слово. С нашей стороны тебе ничего не грозит. С его, — я указал на Наумова, который успел опрокинуть еще пару рюмок и теперь сидел, чуть скосив глаза, — тоже. Иди.

— Спасибо, — выдохнул Макаров и почти бегом бросился к двери.

— Теперь с тобой... — Трубецкой повернулся ко мне, но я перебил его:

— Со мной потом! Если ты опять пропадешь, — я решил, что говорю слишком громко, но за несколько минут Наумов упился так, что готов был захрапеть на собственном рабочем столе. Теперь его уши нам не угрожали. — Если ты опять пропадешь, да еще с единственным нормальным следом, о котором знаешь только ты — что мне прикажешь делать? Сдать тебя Виктории? Сказать, что ты тут вертишься и крутишься между задачами от начальства, от нее и своими собственными делами, пока я мечусь между квартирой Ульяны с какими-то хмырями и комнатой с заговорщиками?

— Не смей со мной так разговаривать! — он вскочил с дивана и направился к столу Наумова. — Ты не вправе!

— Да что ты, — усмехнулся я. — Ты пропадаешь в неподходящее время. Мне говорят, что ты весь в делах, но при этом тебя нет больше недели и ты не даешь о себе знать. Может, мне стоит предположить, что ты на самом деле глава Третьего отделения? И просто пытаешься меня запутать, как и всех остальных, а сам строишь козни. Остальные факты под эту теорию подогнать очень легко.

— Что за чушь ты несешь, Макс?! — он замер с поднятой трубкой.

— Это не чушь. Просто я только что взглянул на нашу ситуацию со стороны, — произнес я, пристально наблюдая за шпионом. Изменится он в лице или нет. Но тот стоял, как статуя, пока его не отвлек голос в трубке.

— Трубецкой! Сорок восемь, двадцать три. Нужна команда на Арматурную, двадцать восемь и Овражную, сорок два, корпус один. Да, два по первому адресу, еще четыре по второму. Всех привезти к нам, я потом разберусь, — и положил трубку.

Наумов храпел. Больше в кабинете никого не было, и Трубецкой подошел ближе:

— Я и сам сегодня собирался нанести визит этим ребятам. Ты не оказал мне особой помощи. А своим поведением сейчас ты вызываешь скорее желание дать в твою нахальную морду.

— Не здесь, — я встал и почувствовал, что нога болит уже не так сильно. — К тому же я бы хотел поговорить и с Ульяной. Ее ведь не оставят на заводе, а уведут домой?

Шпион шумно дышал, раздувая ноздри. Я не хотел делать его своим противником, но желал поставить его на место. Я действительно оказал ему помощь, хотя он явно считал иначе. Может, и стоило пару раз навешать ему?

Глава 11. Химический след

Чтобы не слишком светиться на виду у остальных, Павел организовал экипаж прямо от заводских ворот, как только Ульяна пришла в себя. Истощение ее было довольно сильным, но все же девушка имела ясный разум и узнала нас обоих.

— И ваша светлость тоже здесь, — пробормотала она, открыв глаза и тут же закрыв их обратно.

— Светлость? — покосился на меня доктор.

— Она шутит, — тут же ответил я.

— Вам удалось выяснить, что с ней? — вмешался Трубецкой.

— Ничего страшного, просто истощение, недостаток еды и кислорода. Она провела внутри ящика, по моим подсчетам, не меньше трех дней.

— Если ей не потребуется никакая ваша иная помощь, мы ее заберем.

— Я дал ей витамины, — доктор зашуршал упаковками таблеток и микстур, — возьмите еще пару на ближайшие дни, это поможет ей восстановиться. Больше воды и здоровый сон приведут ее в норму быстрее.

— Может, и обезболивающее есть? — я указал на свою ногу. Доктор тут же развел щепотку порошка в стакане с водой и протянул мне.

За время моего отсутствия девушку еще и переодели. Но на заводе не оказалось ничего, кроме рабочих униформ, так что рыжие космы на фоне затертого комбинезона смотрелись очень футуристично.