Паутина жизни

— Что?! — задыхаясь, опять спросил он.

— Позвони Кону. Мне нужно немного вздремнуть, — сказал я и сбросил вызов, потому что мне на самом деле нужно было отдохнуть.

Дождь, барабанящий по крыше грузовика, успокаивал, и я попытался представить свою жизнь без Яна. Оставаться в Чикаго будет тяжело, и, возможно, стоит подумать о переезде. Ян мог оставить себе грейстоун, Дрейка и Кабота, а теперь еще и Джосуэ. Интересно, разрешит ли он мне забрать Цыпу? Я не мог потерять все сразу. Это было бы уже слишком.

Мне снилось, что я ловлю рыбу будильником, и это казалось бессмысленно, пока я не проснулся, чтобы ответить на очередной звонок.

— Миро…

— У тебя самый красивый голос, — признался я Яну. — Тебе кто-нибудь об этом говорил?

— Да, ты. Все время, — заверил он, и мне показалось, что дышит он как-то странно, быстро. Я различил, как дрогнул его голос.

— В общем, Барретт стрелял в Цыпу, но Хартли спас меня, и у него был пистолет, и я поцеловал его, а когда целовал, то думал: Ян так разозлится, потому что если ты поцелуешь кого-нибудь другого, я убью тебя, а потом подумал, что это своего рода лицемерие с моей стороны, так как я выместил всю свою нужду на Хартли, и хотя это плохо, я понял, что поступаю нечестно по отношению к тебе. Я вру, когда говорю, что твои отъезды на миссии — это нормально, потому что все совсем наоборот… это ненормально. Я скорее останусь один, чем буду скучать по тебе все время, и если я поцелую кого-нибудь еще, то не буду чувствовать себя таким виноватым из-за этого.

— Ты сказал, что находишься у ветеринара?

— Ты меня вообще слушал?

— Да, каждое слово.

— С моей стороны нечестно просить тебя измениться, — продолжил я, открывая глаза и наблюдая, как дождь хлещет в окно. — А с твоей стороны нечестно просить меня нуждаться в тебе меньше.

— Ни то, ни другое не справедливо, я согласен.

— Я продам грейстоун и отдам тебе половину.

— Просто подожди.

— Но мы должны там как следует убраться, потому что сейчас на кухне кровь.

— Мы все отмоем.

— Цыпа пытался спасти меня.

— Но он пострадал, и ты пострадал, а Крейг Хартли спас вас обоих от человека, который хотел убить меня.

— Да, все так, — согласился я, глаза сами собой закрывались. — Как забавно.

— Миро…

— И я не пострадал, — поправил его я.

— О, а я думаю, что как раз наоборот.

— Ты же знаешь, я никогда от этого не отмоюсь.

— Что?

— Я поцеловал Хартли. Этого не исправить.

Неожиданно Ян повесил трубку, что было немного грубо, потому что мы расставались и все такое… Но я все понимал. Возможно, для него это было не так уж и важно.

Когда мой телефон зазвонил снова, я ответил.

— Миро, милый, а обогреватель в грузовике включен?

Когда Ян назвал меня «милый», я вздохнул как девчонка из очень плохого фильма на канале «Лайфтайм».

— Что?

— Грузовик. Обогреватель в грузовике включен?

— Не-а.

— Не мог бы ты включить его ради меня?

— Но двигатель не работает.

— Миро…

— Мне очень жаль, Ян. — Я подавил всхлип. — Ты заслуживаешь того, кто …

— Заткнись! — проорал он. — Это ты, блядь, заслуживаешь лучшего, но пошел ты, Ми, этого не случится! Ты застрял со мной, и это все, до конца, понимаешь? Ты понимаешь это? Ты не можешь принимать решение в одиночку. И я тоже. Мы вместе в этом всем, и мы останемся вместе. Точка.

— Я не могу, — хрипло признался я. — Меня ломает каждый раз, когда ты уходишь.

— И меня тоже, идиота ты кусок!

Его тоже?

— Тебя тоже?

— Черт возьми, Миро, да.

— Тогда зачем же ты уезжаешь? — спросил я, стараясь не звучать при этом таким несчастным, каким себя чувствовал.

— Думаю, у меня в голове сложилось свое представление о том, что значит быть настоящим мужчиной, и что настоящий мужчина делает, и что такое вообще настоящий мужчина. И будучи с тобой, мне казалось, что я должен делать больше, быть еще сильнее.

— Ты не хотел, чтобы кто-то думал, будто наши отношения делают тебя мягче.

— Да, — прохрипел он.

— Но это же глупо. Если ты гей, или би, или кто-то еще, это не делает тебя слабым.

— Знаю.

— Тогда почему?

— Одно дело знать это и совсем другое — думать о себе подобное.

— Да, это я понимаю.

Я и впрямь понимал. С точки зрения логики, можно все прекрасно понимать, теоретически, но это не всегда помогает, потому что в реальном мире дела могут обстоять иначе.

— Когда я уезжаю, то оставляю не только любимого человека, но и своего напарника по работе, и ты можешь пострадать, когда меня нет рядом, потому что некому прикрыть твою спину.

— Это неправда, — сказал я, имея в виду своих друзей. — Парни присматривают за мной, так же как и за тобой.

— Но лишь для меня ты являешься приоритетом.

— Потому что ты любишь меня, — прошептал я, нуждаясь в нем так сильно, что кожа заныла от желания. — Так ведь? Ян? Ты меня любишь?

— Я никого и никогда так не любил как тебя. Никогда.

У меня перехватило дыхание.

— Прости, что я поцеловал Хартли.

— Я прощаю тебя, потому что у него был пистолет.

— Да, но я поцеловал его не только из-за страха перед смертью.

— Нет, это могло быть из-за одиночества и благодарности, а возможно, и из-за здоровой дозы шока.

— Шока?

— Барретт стрелял в Цыпу. Он ведь сказал тебе, что собирается убить тебя, верно?

— Да.