Паутина жизни

Я ПРИВЕЗ ЦЫПУ к ветеринару в своем грузовике, положив пса на переднее сиденье, а его голову себе на колени, поэтому все джинсы оказались в крови. Выходя из дома, я не стал тратить время на футболку, так как повсюду были люди. Служба спасения попыталась отправить меня в больницу, взять показания, но я накричал на них, потому что следовало срочно отвезти мою собаку к врачу, и они попросили людей расступиться, дав мне пройти.

Конечно, я задержался, чтобы поцеловать Хартли, так что, возможно, Цыпа не был для меня таким уж приоритетом, раз я не беспокоился о нем в тот момент.

Но Хартли был доктором, настоящим, одним из лучших в Соединенных Штатах, пока его не поймали на убийстве людей, поэтому, когда он сказал, что Цыпа будет жить, я ему поверил.

Да, Цыпе требовалась помощь ветеринара, однако я не боялся за него, пока не появился доктор Алчурейки. Когда он увидел Цыпу, его лицо вытянулось, и я почувствовал страх и раскаяние. А пока ожидал в коридоре, вернулись проблемы с дыханием, паника накрыла меня с головой и от мысли, что оборотень Яна все-таки умрет, меня обуял ужас.

Но потом Цыпа пришел в себя, и весь адреналин разом исчез. Теперь, сидя на переднем сиденье своего грузовика в пропитанных кровью и дождем джинсах, дрожа от переизбытка энергии, я и правда не знал, что делать дальше.

Откинувшись на спинку сиденья, я, наконец, ответил на звонок.

— Миро.

Он никогда не называл меня по имени.

— Элай, — вздохнул я, отвечая Кону. — Как поживаешь?

— Где тебя черти носят? — закричал он.

— Я возле ветеринарной клиники, — пробормотал я. — А ты где?

— У тебя дома, потому что федералы подняли тревогу, когда двое их агентов не вышли на связь.

— Их убил Эймон Лохлин.

— Ясно. И откуда ты это знаешь?

— Он сам мне сказал.

— Понятно.

— Значит, ты у меня дома?

— Да.

— И Ковальски?

— Конечно.

— Ян уже вернулся?

— Нет. Я пытался дозвониться до него, но он не берет трубку.

— Понятно.

— Весь твой дом в пулях и крови, а криминалисты только что нашли отпечатки пальцев Хартли.

— Да, все верно, он был там. Я видел его.

— Ты видел его?

— Ну да, мы даже разговаривали. Он убил Лохлина. У него новый пистолет, который он вроде как любит.

— Миро! — Кон кричал, и это было странно.

— Что?

— Миро! — И снова по имени.

— Господи, да что такое?

— Ты ранен?

— Нет.

— Ты говоришь как-то странно, ты точно не ранен?

— Угу.

— Миро?

— Я не ранен.

— Тогда не в себе.

— Может быть.

— Нет никаких «может быть».

— Идет дождь.

— Да, идет. Ты что, под дождем?

— Нет.

— Тебе холодно?

— Холодно, — быстро согласился я.

— У тебя, наверное, шок.

— Из-за чего?

— О, ну не знаю. Твой друг пытается убить тебя, затем появляется Хартли, есть из чего выбрать.

— Поэтому я кажусь тебе немного слабым, да?

— Нет. Ты пережил больше, чем большинство людей, которых я знаю.

— Думаешь?

— Ты же знаешь, что большинство людей никогда не сталкивались с похищением.

— Наверное, так и есть.

— Ты где?

— Я же сказал, у ветеринара.

— Почему?

— Барретт стрелял в мою собаку.

— Он застрелил Цыпу?

— Разве никто в моем доме не сказал тебе об этом?

— Я только что приехал! Райан и Дорси отправились в больницу, мы думали, что ты там.

— О… — в этом был некий смысл.

— Миро!

— Боже, перестань орать, — простонал я, улегшись на бок поперек сиденья. — Черт возьми, как же холодно. Думаю, мне нужна футболка.

— А почему ты без футболки?

— Пришлось использовать ее, чтобы спасти Барретта.

— И ты забыл надеть другую?

— Цыпу нужно было отвезти к ветеринару.

— Понятно.

— По-моему, двигатель грузовика не включен.

— Черт, — простонал Кон. — Скажи мне адрес ветеринара.

Я продиктовал, а потом повесил трубку и закрыл глаза. Когда через несколько минут телефон зазвонил, я ответил, не глядя на экран.

— Привет, — сказал он тихо и мягко. Просто слышать его голос уже было очень волнующим. Я буду скучать по нему, когда он уйдет.

— Ян, — почти простонал я.

— Что ты делаешь? Спишь?

— Нет.

— Ты говоришь так, словно лежишь в постели.

Я выдохнул.

— Нам нужно расстаться.

Тишина. Она так затянулась, что я практически задремал.

— Что? — в голосе Яна звучали гнев и отчаяние.

Я сделал глубокий вдох, чтобы мне не пришлось делать еще один и прерываться.

— Я слишком сильно скучаю по тебе и понимаю, что это дерьмово… нужда, нытье и все такое, ведь сотни и тысячи людей каждый год ждут солдат, и они такие сильные и потрясающие, а я — нет, я слабый. Такой слабый. Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь такого человека, который, если понадобится, может быть сильным в течение многих лет, но это не я.

— Любовь моя…

— И я хочу тебя не только затем, чтобы ты держал моих демонов взаперти, потому что в этом больше нет необходимости, демонов больше нет. В смысле, если я могу поцеловать Хартли, то, думаю, фактор страха вроде как исчез, верно?

— Я не… я не… что?!

— И ты ревновал меня к Баррету, но тебе не стоило этого делать, потому что он никогда не был моим другом. Он любил Керри Лохлина, а его брат Эймон — брат Керри — убил парней из твоей команды. Но теперь он мертв. Эймон мертв. А Барретт сейчас в больнице. Так что тебе больше не о чем беспокоиться, и ты должен сказать остальным ребятам, что они могут покинуть Форт-Брэгг.