Пауза [СИ]

Но он уже исчез в ванной, откуда раздался звук льющейся воды. Как просто было бы его просто ненавидеть, а не испытывать этой гремучей смеси из злости, страха, ярости, беспомощности, влечения, любопытства, сочувствия и благодарности. Такой коктейль буквально сводил с ума. Хуже всего то, что он постоянно менялся. На что ему ванна с водой вот сейчас? Я ему надоела, и он хочет просто в одиночку поваляться в горячей воде? Или решил меня утопить? Или наоборот — взбодрить, для чего устроит мне ледяное купание? Что? Проблема общения со Скримджоем — абсолютное непонимание происходящего. Не знаешь, от чего нужно защищаться: темный эльф полностью обескураживал.

Он вернулся в комнату, не говоря ни слова, подхватил меня на руки и понес в ванную.

— Ты меня утопишь? — практически индифферентно полюбопытствовала я, и эльф только хохотнул коротко.

— Если будешь плохо себя вести.

— Плохо?

Ванна была здоровенной, а вода в ней была абсолютно черной.

— Это — что вообще?

— Увидишь. Расслабься.

Он осторожно опустил меня в странную жидкость. Теплая, приятная, запах каких-то трав и морской воды, а боль, кстати, отступила мгновенно. Даже начинающаяся мигрень передумала и оставила меня в покое. Мало что может сравниться с ощущением, когда что-то перестает болеть. Как же хорошо…

Дроу залез с другого края, тоже погрузившись в воду до плеч, а потом потянулся и протянул мне один из двух черных кубков, и там было не вино. Нечто зеленое, фосфоресцирующее и дымящееся.

— Думаешь, я буду это пить? — спросила я, не отказываясь, впрочем, от кубка.

— Я тоже буду. Попробуй. Даю тебе слово, никакого подвоха на сей раз.

Я осторожно принюхалась — специи, похоже на корицу, гвоздику и мускат. Маленький глоток можно было сделать, только закрыв глаза. Это было явно что-то, содержащее алкоголь: пряное, как глинтвейн, и свежее, как только что скошенная трава, густое, как кровь, и сладкое, как мед, бодрящее и расслабляющее одновременно.

— Ну? Как тебе?

— М-м-м… Вкусно, — признала я, — что это все-таки?

— Ну, — эльф сделал хороший глоток, — немного вина, немного чар.

Я снова закрыла глаза, откинув голову на край ванны.

— Мар-Эр-Ораззог — был самым большим из городов дроу, — голос Скримджоя стал тихим и мягким, — сеть пещер, соединенных галереями. Туда ушли мои предки после большой войны со светлыми эльфами. Слышала о такой? Серьезно? Ах, ну да, ты же общалась со снежными альфар. Дроу выстроили несколько цитаделей из черного камня, храмы Лосс. Кристаллы фиолетового и зеленого цвета освещали все, превращая наш дом в мир теней и призрачных силуэтов. Кроме времени праздников. У нас матриархат, очень жестокая его форма. Королева и Круг жриц проводят церемониальные пытки на центральной площади, и в такие дни весь город объят пламенем факелов и костров. Это красиво и немного… первобытно.

— Про матриархат я слышала, но никогда не могла понять, почему это так?

Дроу негромко рассмеялся.

— Из-за Лосс, ненаглядная. Женщины, в целом, более жестоки и изощрены, поэтому они получают больше сил от нее, а кто сильнее в чарах, тот и правит.

— То есть, ты еще — меньшее зло?

— Я — немного особенный.

— И правят дроу жрицы? У вас теократия?

Он немного помолчал, подбирая слова.

— Правит королева, и ее Дом, соответственно, но раз в десять лет любой другой Дом может кинуть им вызов, не больше трех за один раз. И тогда все может измениться в один момент. Если королева падет, остальные начинают, как падальщики охотиться за ее родичами, и у них наступают интересные времена. Тут единственная задача — выжить.

— Мило, и каждые десять лет — новый передел сфер влияния?

Дроу пожал плечами.

— Интриги и предательство, чары, убийства и прямая помощь Лосс. У королевы, если она не глупа, есть все шансы удержаться довольно долго. Впрочем, все это веселье касается только аристократов.

— И ты, получается, из правящего Дома?

Тут Скримджой рассмеялся громко и мелодично.

— Более того, я постоянная угроза для нынешней королевы. Я — фактически старший. Если я введу в Дом свою женщину, все права на трон будут у нее.

— То есть, ты вообще — желанная добыча для соплеменниц?

— Не совсем. Я — изгнанник.

— За что?

— В смысле — за что?

— Ну, за что тебя изгнали? — терпеливо повторила я.

— А-а-а… Трудности перевода. Изгнанники — мужчины, оказавшиеся сильнее женщин. Бывают у нас и такие. Они предпочитают уходить на поверхность.

— Чтобы их не убили?

— Не-ет, — он улыбался одной стороной губ, потягивая колдовской напиток, — чаще — от скуки. В чем смысл, если ты и так стал сильнее? Хотя, вероятно, однажды я вернусь и устрою такой эксперимент. Встану во главе Дома. Люблю нарушать традиции.

— Ты скучаешь по дому? — спросила я, снова прикрыв глаза.