Пауза [СИ]

Ткань дернулась особенно сильно, натянулась с одной стороны, чуть не лопаясь, и в свете костра стало видно, что вся ее поверхность лоснится, будто пропитанная какой-то слизью. Что бы там ни было, это не нежить. Даже сходящий с ума от жажды вампир ощущается иначе. Скорее…

На миг у меня перед глазами встал заполненный мраком балкон Замка, лезущий в уши, сводящий с ума шепоток тьмы, жадно касавшейся кожи на спине и плечах. И разумеется две разгорающиеся золотые искры — глаза жуткой непостижимой сущности, изучающей меня с любопытством и даже одаривающей неким странным подобием дружбы. Только вот за всем этим прятался точно такой же пугающий до одури голод, какой ощущался сейчас в шатре.

А дурнота эта и пот холодный — это потому что тело пытается трансформироваться, поняла я внезапно, обзавестись чешуей и когтями, расправить крылья и… и не знаю. Инстинктивная реакция, подавить которую оказалось не так уж просто.

На секунду я попыталась представить реакцию своего спутника на такую трансформацию. Хех, нет уж. Вот тогда он меня точно пристрелит.

В этот момент светлая ткань колыхнулась, и, откинув полог, из шатра вышли еще двое людей, вытащив за руки и ноги то, что недавно совершенно определенно также было человеком. Только теперь кто-то превратил его торс и голову в мясной фарш, сквозь который проглядывали обломки ребер и куски сломанного позвоночника. Лео тихо выдохнул что-то среднее между: «Солнцеликий Аллеар!» и «Твою ж мать!» Труп полетел в здоровую яму с полыхающим в ней костром, а мужчины двинулись в сторону клеток. Огонь зашкворчал, получив добычу, ну чисто раскаленная сковорода, на которую кусок жира бросили, а дым враз почернел. Мерзость!

Люди с воплями и ужасом сбились у дальних стенок клеток, чудом не подавив друг друга. Понятно теперь, откуда запах.

— Кого? — сплюнув на землю, поинтересовался тот, что потолще с обвисшими щеками.

— Давай потом этого, — ткнул пальцем второй — повыше и постройнее со сломанным носом, — а пока хоть отдохнем чутка.

У них лица тоже были полускрыты капюшонами. Или идиоты, добровольно закрывающие себе обзор, или вообще считают себя тут бессмертными. А значит, тем более — идиоты.

Это — люди? Разумные? Да твари они, похуже той, что сидит в шатре.

— Их всего четверо сейчас, — прошептала я на ухо виконту, для чего мне пришлось встать на цыпочки и вцепиться свободной рукой ему в воротник, — к двоим у повозок мы сможем подобраться в тени.

— Нет! — зашипел Леонард в ответ, обернувшись ко мне. — Кто-то еще в шатре. Нужно вернуться за остальными.

А можно вообще просто подождать, пока оно убьет здесь всех, ага.

— Времени нет! У меня тоже револьвер с собой. И на меч чар наложено — боги не сосчитают. Двоих у повозки клинками со спины, а потом тех, двоих у шатра. Если не сможем тихо — стреляем.

— А если у них тоже револьверы?

— Да откуда?! Ты посмотри на их одежду, Лео! Ты хоть представляешь, сколько стоит огнестрельное оружие, и как мало людей могут себе его позволить?

— А шатер?

— Да мертвяки с ним! Оно пока занято. Что-то не хочу я с этой дрянью связываться. Просто отопрем клетки по-тихому и уходим! Спасти сейчас — спасем, а дальше они и сами ногами шевелить смогут.

— Но кто там? — допытывался мой спутник, зачарованно глядя на еще одно бурое пятно, расползающееся по ткани. — Кто внутри?

— Не знаю, — признала я, тоже разглядывая колышущуюся на ветру ткань и кусая губы.

— Только охранников?

— Только охранников.

— Боги с тобой, Кристина, пошли, пока я не передумал. Твой правый.

Ладно, все не страшно, эти четверо нам двоим вообще не противники. К тому же они, похоже, слегка пьяны. И не военные, те бы позаботились об охране. Да любой нормальный отряд выставил бы хоть одного часового.

Мы двинулись к намеченным жертвам по самой границе видимости, все также держась за руки, как сбежавшие на ночь глядя из дома дети. Было бы забавно, если бы рядом не умирали от страха люди в клетках. Они скулили и причитали, заглушая наши шаги. Толстый заскучал и от души пнул под ребра какого-то мужчину прямо между прутьями решетки, и вскрик захлебнулся надсадным грудным кашлем. Высокий рассмеялся. Так, главное, сейчас — не отвлекаться. Важнее всего сейчас спасти детей и не привлечь внимание того, что в шатре. Наконец, перед нами замаячили две спины возле повозки. Тот, что справа, нашел какую-то шкатулку и пытался вскрыть ее коротким кривым ножом, тот, что слева, наблюдал и поддразнивал, высказывая предположения, откуда именно у его приятеля растут руки.

Лео вытащил шпагу, а я свой изогнутый клинок. По светло-серому лезвию струились ледяные узоры, пробегали бело-фиолетовые разряды, а самую кромку лезвия облизывало пламя. Виконт вытаращился на мое оружие, как давно переставший верить в чудеса ребенок на внезапно явившегося к нему в ночь Зимнего Солнцестояния самолично Вечного Почтальона с мешком подарков. Похоже, чуть позже мне придется ответить еще на ряд интереснейших вопросов… Та и Бездна с ним…