Пауза [СИ]

К стыду своему, должна признаться, что я не столько переживала о судьбе человека, заглушающего мое пение своими отчаянными криками, сколько размышляла, а что лично я буду делать, если пленник умрет, а Скримджою будет мало? Я привыкла к тому, что моя жизнь не спокойна и не размерена. Не боюсь умереть рано или поздно, я только боюсь, что это будет очень больно. И большинство моих кошмаров меркло и блекло по сравнению с творившимся сейчас в паре метров от меня. Дроу — не Дэвлин и не Абао, он не вызывал того ужаса, заставляющего превращаться из разумного существа в кусок трясущегося студня. Разница в том, что ни Пожиратель миров, ни демон не желали мне вреда, а этот…

Нет, было еще кое-что, на самом деле. Я всегда инстинктивно боялась безумцев. Смотреть, разговаривать, даже взглядами сталкиваться. Прав все-таки дроу, это у меня фобия с детства.

Зато теперь у эльфа появилось полное представление о расположении помещений, сотне человек охраны и расписании жизни в замке. В итоге дроу убил пленника, вытер руки о его одежду, сваленную в углу, сел на пол, прислонившись к стене, и принялся чистить ножом ногти. А я чувствовала, что на меня нападает апатия и какое-то равнодушное отупение. Защитная реакция психики на стресс, вместо шока или истерики.

— Мы не сможем просто перебить всех, — сказал он, наконец, задумчиво, — а без этого не сможем ни добыть Киссарэ, ни вытащить пленников.

— А если ты воспользуешься магией этого цветка? — вяло поинтересовалась я, не поднимая на него взгляда от пола.

— Ага, — фыркнул он, — и в чем смысл? Я хочу получить этот источник, а не потратить его весь непонятно на что. В общем, идея такая: нам нужно, чтобы хотя бы половина, а лучше больше — убрались отсюда к демонам на рога. Как это сделать — вот в чем вопрос.

Я задумалась, отвлекшись, наконец, от своих переживаний.

— Оставить след к той подземной реке? Чтобы они пошли туда, надеясь нас поймать?

Он с некоторой досадой качнул грязно-белой гривой, не прерывая своего занятия.

— Не больше десяти уйдут. Но у нас есть одна хор-р-рошая возможность. Страх.

«Наш мир безумен, и тщетно бытие…» — замогильным голосом пропел Лусус.

— Да ладно! Чего могут бояться взрослые вооруженные мужики? Не смерти же?

— Не-е-ет… — янтарь глаз снова вспыхнул в зеленоватом полумраке. — Неизвестности.

— Пф-ф! Ерунда! — равнодушие достигло той стадии, после которой ты перестаешь слышать вопли инстинкта самосохранения.

— Не недооценивай людей, находящихся в темноте и абсолютно не понимающих, что происходит, — с некоторым неодобрением возразил мой жуткий спутник, — мы устроим небольшой спектакль, сопровождающийся паникой, попутно избавимся от десяти-двадцати человек. Потом проберемся наверх, и среди всей неразберихи, если их главный, этот Берс, будет настолько глуп, чтобы не сбежать — захватим его.

Я пожала плечами. Логика темного эльфа была для меня загадкой, а план выглядел просто абсурдно.

— Звучит все слишком неопределенно пока что. Но тебе несколько тысяч лет, и ты все еще жив, что дает мне некоторую надежду на то, что ты хотя бы отчасти понимаешь, что делаешь.

Он встал, подошел ко мне и присел на корточки напротив. Мне уже даже не было неприятно его присутствие. Мне было вообще — никак.

— Ты боишься меня? — вкрадчиво поинтересовался он, и голос его смягчился.

Я криво усмехнулась, подняв, наконец, на него взгляд, и покачала головой.

— Знаешь, есть еще кое-кто, кто очень любит задавать мне этот вопрос. И поверь мне, он пострашнее тебя… Просто то, что ты делаешь, это — не страшно, это — отвратительно…

Ответ внезапно понравился Скримджою.

— Вот и чудно, — кивнул он, вскакивая на ноги одним движением, как развернувшаяся пружина, — итак, что вообще мы можем? Чтобы не особенно тратиться? Тени, вызвать пауков, создать такие магические комнаты, штук пять. А, еще на один массовый сон, возможно, сил хватит, но только на один. Сойдет! Давай, поднимайся, ненаглядная, у нас мало времени…

4. Путь наверх

К стыду своему, должна признаться, что постепенно я даже увлеклась процессом подготовки к встрече гостей. Разум пытался уцепиться за что угодно, лишь бы не вспоминать о виденных сегодня пытках. На все у нас ушло около двадцати минут, как раз до смены стражи. К этому времени я перестала воспринимать наших потенциальных жертв, как людей. Они стали просто «наемниками, охраняющими рабов». То есть кончеными подонками. Так было куда проще воспринимать реальность, и это, разумеется, было сортом малодушия, сама понимаю.