Павел Третьяков

Наконец, высшим разрядом русских живописцев были, по представлению Третьякова, «русские духом». Наиболее русский художник — это тот, в ком сочетаются школа, почва и (хорошо бы, но не обязательно) уверенная самоидентификация. То есть тот, кто принадлежит отечественной школе живописи, пишет картины преимущественно на русскую тематику и — в идеале — считает себя русским. Таких художников Третьяков особенно ценил, стараясь не упустить ни одну их картину. В результате в его галерее появляются целые залы, или, по терминологии современных искусствоведов, «монографии», составленные исключительно из произведений того или иного художника. Первое монографическое собрание в галерее — картины В. Г. Перова, затем появились коллекции работ И. Н. Крамского, Ф. А. Васильева, И. И. Шишкина, А. К. Саврасова, И. И. Левитана, А. И. Куинджи, Н. Н. Ге^[816]. Были в галерее и другие крупные собрания работ живописцев, для каждой из которых был выделен конкретный зал. Н. А. Мудрогель называет верещагинский, репинский, суриковский, васнецовский (картины В. М. Васнецова) залы. А. П. Боткина добавляет: «…потом был зал В. Маковского… В угловом [зале]… висели этюды и эскизы Иванова для его „Явления Христа народу“. Под репинским внизу был зал Поленова… с его картинами „Право господина“, „Бабушкин сад“, „Дворик“ и этюдами из поездки в Грецию и по Востоку»^[817]. Немало было в галерее Третьякова вещей работы Н. В. Неврева. Среди перечисленных художников особняком стоит В. В. Верещагин. Работы Верещагина, в которых художник, по его собственному выражению, беспощадно «бил войну», Третьяков приобретал коллекциями: Туркестанской, Индийской, Балканской, и они занимали не один зал галереи Третьякова. Что же касается произведений В. Е. Маковского, то, в отличие от работ его брата К. Е. Маковского, они прекрасно отражали русские реалии.

Важно подчеркнуть: произведения именно этих художников, вошедшие в Третьяковскую галерею при жизни ее создателя, в полной мере соответствовали тому канону живописи, который П. М. Третьяков утверждал как ценность. Именно они наряду с портретами выдающихся деятелей русской культуры были тем инструментом, при помощи которого Третьяков «проповедовал этический идеал эстетическими средствами». Иными словами, главной задачей своей галереи Павел Михайлович видел трансляцию собственно русских реалий через полотна наиболее талантливых представителей национальной школы. Третьяков хотел показать обществу самоценность собственно русской жизни — трудовой, чуждой западных заимствований, базирующейся на христианских основах. Не зря его собрание было столь богато полотнами на религиозную тематику. Эскизы Васнецова к росписям Владимирского собора в Киеве, «Пустынник» и «Видение отроку Варфоломею» кисти М. В. Нестерова, «Тихая обитель» И. И. Левитана… и многие другие картины, на которых Церковь показана органичной частью русской жизни.

Обращает на себя внимание еще один крайне важный факт: почти все художники, к которым Третьяков проявил «монографическое» отношение (за исключением двух имен), были передвижниками. Исключением был тот же В. В. Верещагин, который, оставив Академию художеств, самостоятельно занялся разработкой собственной живописной манеры. Второе исключение — художник А. А. Иванов, величайший представитель академической школы живописи и вместе с тем новатор, привнесший в эту школу новые наработки. А. П. Боткина особо говорит «…о любви Павла Михайловича к большому художнику, давно умершему, произведения которого были ему чрезвычайно дороги и которых он добивался в течение многих лет, это — Александр Иванов»^[818]. Как Иванова, так и Верещагина Третьяков высоко ценил за самобытность их таланта и размах творческого выражения. Оба они действительно стоят особняком в русской живописной школе.

Все же… хочется еще раз подчеркнуть: те, кого Третьяков считал высочайшими русскими художниками, удовлетворявшими требованию русскости, в большинстве своем были членами Товарищества передвижных художественных выставок.

Таким образом, от темы «русскости во взглядах Третьякова» всего один шаг до темы «Третьяков и передвижники». Причем… появляется возможность взглянуть на эту тему с совершенно нового ракурса.