Pavor Nocturnus

Первое время свет фонаря резал и без того воспаленные глаза. Постепенно я привык к нему и посмотрел вверх, откуда доносился странный звук: рой мотыльков стучался в стеклянный колпак, пытаясь прорваться к манящему недостижимому свету. Внизу стояла Фелиция, бледнолицая и бесчувственная, как покойник. Со сложенными на груди руками она наблюдала за насекомыми, а ее взгляд потерял всякую опору и погрузился в мысли. Один мотылек полетел к не менее светлым волосам Фелиции, и та нежно вытянула ладонь ему навстречу. Эта сцена на мгновение вернула мою жену прежней, но прицельный вид помады (пусть и нетронутой чужими губами) кровавым цветом рождал во мне бурю эмоций.

— Как это понимать, Фелиция? Кто этот… мужчина?!

— Он лидер, — начала она, задумчиво глядя теперь на звезды, — или, как сейчас говорят, фронтмен группы…

— Не поясничай!

— Хорошо. Он тот, кто пришел на помощь.

Одной фразы и колкого ледяного взгляда хватило, чтобы усмирить весь мой напор. Мне стало стыдно упрекать ее в чем-либо.

— Это наш сосед, — сказала она, выдохнув.

— Сосед!.. Я так и знал…

— Нет, не знал! — крикнула она звонко. — Потому что находил причину уйти каждый раз, когда они с сестрой заходили на чай… И да, это он заметил что-то необычное в нашем окне наверху… в комнате Виктима… и вызвал полицию. А потом пришел вместе с офицерами на помощь. Сомневаюсь, что тебе интересно, но им не удалось поймать его… Они боялись попасть в меня, и это гнусное подобие человека сбежало так же, как и пришло — через окно. Я очень благодарна Скотту за все, он замечательный человек, а твой поступок… У меня нет слов, Питер, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не перейти на грубости… Ты опозорил меня. Хуже — ты опозорил его!

— Что мне было думать, увидев свою жену с другим мужчиной?

— А что ты думал утром, когда со мной тоже… был мужчина… Когда он чуть не… Почему на него ты не пошел с кулаками, а?!

И вновь невидимый, но ощутимый удар заставил отвести взгляд и виновато сжаться.

— И поэтому ты пошла петь и танцевать с ним?

— А с кем еще, Питер? С кем?.. Напоминаю во второй раз: у меня день рождения! Ты собрался сегодня работать до вечера, а потом вообще сбежал и ни разу не позвонил.

— Я хотел…

— Значит, недостаточно хотел! Когда человек хочет, он это делает. Спасает от этого урода. Приглашает на концерт… Да, и все-таки я скажу: было странно понимать, что в такой момент самый близкий, казалось бы, человек бросил тебя, а почти что незнакомец остался рядом и битый час отвлекал, утешал тебя. Наверное, предложение спеть с ним на сцене вначале было не всерьез. Только потом он узнал, что я действительно неплохо пою, и мы долго репетировали — это помогло мне забыться. У меня такое чувство, что за те пару часов я получила от него больше тепла, чем за годы от тебя. Понимаешь? Впервые я почувствовала себя… нужной. И подумала: «Почему нет? Должно же быть хоть что-то хорошее в этом дне!»

— Ты что, не видишь, как он смотрит… как он… касается тебя!

Фелиция неожиданно засмеялась, но это был ироничный краткий звук, от которого сделалось только хуже.

— Я не знаю, что ты там себе представил, но я пошла с ним не чтобы заставить тебя ревновать — не думала, что такое вообще возможно! Я уже все рассказала… Но, признаюсь, приятно, когда на тебя смотрят с восхищением. Хотя бы просто смотрят.

— О конечно! Разумеется, это я все не так понял… Тогда что на вашей сугубо музыкальной встрече делает Виктим?

— Он попросился с нами, и я не возражала.

— В такое-то место?!

— С каких пор тебя стало заботить его воспитание? Еще утром ты говорил, что это моя обязанность… И в какое это такое место? В культурный музыкальный бар, где приятные люди слушают приятную музыку? Хочу напомнить, что единственным неприятным человеком здесь стал ты… — Фелиция резко обернулась и зашагала в сторону двери, но вдруг замерла. После этой недолгой паузы она выдохнула и сказала, даже не показав лица: — Прошу, иди домой, Питер. А я… я проведу хотя бы один день в году так, как мне хочется: счастливо.

Я не мог ничего сказать и сделать — не имел права после всего, что сказал и сделал сегодня. К тому же, какой в этом смысл, если она хотела остаться. Какой смысл, если в этот вечер она не была моей женой: ни внешностью, ни одеждой, ни поступками… И с горечью мне подумалось, что так, как прежде, не будет уже никогда.

[1] Имеется в виду английский поэт Уильям Блейк. — Прим. авт.

Алек Рей

29.09.199 X г., 11:00 AM

Аллея, ведущая к приюту «Лост Чайлд»