Pavor Nocturnus

Дверной косяк уборной разрушен вверху, осыпался полностью. Стена прочная — нужна хорошая сила. Молоток, труба, лом? Порожек сдерживает воду высотой в 3 см. Я прошел к умывальникам напротив входа, точнее тому, что от них осталось… Вокруг хаотичная мозаика из керамики, стекла и камня на полу. Осколки 2-х раковин разбросаны по комнате, 3-я наклонилась, уперлась в стену и треснула. Зеркала сорваны с креплений, трубы вырваны и погнуты. Каменная перегородка, отделяющая 3 кабинки с унитазами, тоже разрушена, будто ядром для сноса зданий.

Не может быть, чтобы это сделал человек… Тем более ребенок!

Я молчу про мотив и орудие — чтобы раздробить раковины и зеркала на такие осколки, нужно хотя бы 2–3 минуты. Судя по рассказу Фила, охрана подоспела сразу же. Не сходится… Тогда как? Несколько детей? Драка в туалете, потом в коридоре (следы). Или наоборот. Хорошо, где девочка? И где охрана? Посылать их на второй этаж бессмысленно, на первом их нет. Похищение? Не похоже: обычно происходит ночью, бесшумно и бесследно. Не считая некоторых случаев… Если да, охрана погналась за преступником? Пока что самая правдоподобная версия.

Ходьба помогала сосредоточиться на мыслях. Коридор, поворот налево, лестница. Я шел, не замечая пространства вокруг, Фил — следом, дергая край пальто и умоляя рассказать, что я понял. Отпустил, остановился перед ступеньками и сказал:

— Ты куда?

— Пойдем наверх. Тебе нужно вернуться в спальню, а я поговорю с директором.

Я взял его за руку, повел за собой.

— Нет, пусти, — зашептал он, вырываясь. — Меня заставят спать. Или накажут. Или заставят спать, а потом накажут.

— В приюте может быть небезопасно, Фил! Я должен отвести тебя к воспитателям.

— А я не боюсь. Ни за что не вернусь!

Маленькая ладонь выскользнула из моей. Фил побежал к выходу, издавая минимум звуков. Не идеально, но неплохо для ребенка. Получилось бы сбежать, если бы слушал, а не упивался успехом. Шаги на крыльце, ритмичный стук по дереву. Трость? Стены подавляли наружные шумы, даже я с трудом различал что-либо. Я встал за угол, когда дверь распахнулась прямо перед ним. Мальчик замер, озираясь по сторонам, но быстро понял, что проиграл: расслабил плечи, опустил голову и покраснел.

— Рауль, Винсент, тут детектив пришел! Вы только не ругайтесь: он хороший. Он как Шерлок Холмс. А я как Ватсон. Мы расследовали место про… ис-шест-ви-я.

Короткое молчание. Я чувствовал, что новость им не понравилась.

— Не знаю насчет Ватсона, но фамилия Сойер тебе точно подходит! — сказал молодой охранник. — Сначала одна, потом второй…

Я раскрылся, осмотрел их. Рауль (25–26 лет) встрепенулся при виде меня и крепко сжал швабру, которую держал в руке. До этого снимал мягкую игрушку, приклеенную скотчем на конце. Такая же была у Винсента (ему под 70). Это… очень странно. Лица красные у обоих, мокрые от пота. Бег, волнение? Разрез на джинсовых штанах Рауля, ткань по цвету подходит той, что я нашел. Кожа правого бедра рассечена неглубоко, но кровила. Винсент, в отличие от Рауля, смотрел на меня удивленно и доброжелательно улыбался. Их черты лица в чем-то схожи, особенно формы носа и ушных раковин. Через поколение проявляется заметнее: скорее всего, дед и внук.

Я достал пропуск из внутреннего кармана. Рауль выхватил и тщательно рассмотрел документ.

— Вы, наверное, уже видели уборную, мистер Рей… Жуткое зрелище, правда? Хуже детей только дети-подростки. Девочки-подростки!.. Ее зовут Кэрол. С ней всегда было непросто, но такого, как сегодня, никто не ожидал. Расстроилась, что ее не удочерили, и выместила злость на… раковинах. В целом, ничего серьезного, никто не пострадал. Разве что наши нервы, потому что ясно, кому теперь это все убирать и покупать новые из своего кармана… Так что, Фил, у тебя почетное второе место, — сказал он, похлопав мальчика по голове, и снова обратился ко мне: — Это он позвонил в полицию?

Быстро говорил, теперь сменил тему. Нервничает.

— Нет. Где девочка?

— Она убежала, после того как все там разгромила. Наверное, в лес…

— Наверное? То есть вы пришли, когда в туалете уже никого не было?

— Ага. Возились с инструментами в сарае и поздно добежали. Теперь ищи ее…

Ложь. Руки чистые, одежда не рабочая. У Рауля ногти желтые, но вычищенные. Я показал им кусок джинсовой ткани.

— Интересно, как ты объяснишь это. У тебя порез на ноге, а в коридоре разрезы на обоях и вмятина на стене.

Одна деталь уничтожила все самообладание: парень сжал зубы, отвел взгляд и покраснел.

Винсент оказался умнее, стоял молча, будто испытывал неопытного коллегу. Я не оставил ему выбора, кроме как вмешаться: «И все-таки, Алек, зачем, ты пожаловал?» Интонация серьезная, не похоже на вопрос для отвлечения внимания. Он ждал ответа.

— Я не называл вам свое имя.

— Старые глаза отлично видят вдаль — в карточке было написано. Хотя я и так отлично помню это имя. А вот ты, должно быть, забыл меня. Неудивительно, ведь тебе тогда было без малого четыре года, а после я покинул это место на много лет. Так ответишь на мой вопрос?

— Решил навестить.